Чай из утренней росы. Часть 21

Я сидел один в тёмном салоне машины, и глаза упирались в лобовое стекло, за которым виднелся тупик лесной просеки, где тянулись блестящие рельсы, освещённые придорожными фонарями, и в голове вдруг яркой вспышкой молнии промелькнула ужасная картина: я стою на шпалах и ору благим матом:

- А-а-а-а-а-а-а!!!

Я быстро зажёг свет и проскользил взглядом до панели приборного щитка, где лежали документы, бумаги, справки и фотографии.

Непослушная рука потянулась туда, и пальцы как палочки настройщика рояля суматошно запрыгали, я с горем пополам схватил фотографии отца и мамы, попытался посмотреть на милые и далёкие мне лица, но сильный психоз и сумасшедшая тряска всего тела не давали держать фото и заставили вернуть их обратно на приборный щиток.

Я сильно выдохнул и решительно взялся за ключ зажиганья, хотел повернуть, но рука бешено рванулась вправо-влево, а ноги до того невпопад запрыгали по педалям, что я просто-напросто испугался и снова откинулся на спинку сиденья.

Передняя дверь неожиданно открылась, и в салон заглянула Наталья, прижимая к себе большой бумажный пакет.

- Это... ты? . . - прошептали мои губы.

- Я, кто же ещё, - тихо ответила она и осторожно опустилась на соседнее сиденье.

- Мне почудилось, что прошла целая вечность...

- Неправда, я очень быстро вернулась, магазин здесь рядом на дороге.

- Купила? . .

- Купила, а ты пробовал?

Я тупо уставился на ключ зажиганья и протянул вперёд руки, их било мелкой дрожью.

- Пробовал, только сейчас... Видишь? . . Всё тоже...

- Ещё бы, - вздохнула Наталья и бережно, будто ребёнку, опустила мои руки и даже погладила их. - Это настоящий стресс, Костик, можно просто умом рехнуться от этого САПСАНА, который летит на тебя: ой, обалдеть: ты больше так не делай, это очень опасно:

Я грустно хмыкнул, оценив её горький юмор по поводу "опасно".

- Поцелуй меня, спаситель мой... - попросил я.

Наталья приблизилась и нежно поцеловала в щёку, потом второй, а потом и третий раз.

И вдруг где-то впереди, совсем недалеко от машины с невероятным железным грохотом промчалась по путям свистящая электричка.

Я дёрнулся и шарахнулся к Наталье.

- Тихо-тихо, - успокоила она, обняв мою голову. - Крепись, Костик, крепись, тебе просто нельзя видеть эти гадкие рельсы, эти противные поезда, и мы больше ни секунды не должны здесь оставаться, мы же не станем ночевать в лесу, Костик?

- Не станем... я сейчас соберусь, заведу машину, и поедем... мы с тобой спокойно поедем... мне только обязательно надо выпить граммов сто...

- Давай, - с готовностью сказала Наталья и полезла в бумажный пакет, вынимая бутылку водки и апельсин. - Я всё принесла, держи, - и сунула мне в руку пластмассовый стакан. - А сто граммов ни много будет? - с опаской спросила она.

- В самый раз, чтобы убить нервы и прекратилась дрожь... ты не веришь? . .

- Верю, милый, верю. Главное, чтобы помогло, - она мгновенно очистила апельсин, разломив сочные дольки, и открыла бутылку водки. - Наливать?

- Да...

- Вот, готово, пей.

Моя рука предательски тряслась, и Наталья быстро помогла, направив стакан к моим губам.

Я разом выпил, закинул в рот три дольки апельсина и стал усиленно жевать, а потом проглотил.

- Двухминутная готовность... - облегчённо сказал я.

- Конечно-конечно. Ну как, лучше?

- Лучше... - я кивнул на приборный щиток и попросил. - Положи мне в карман документы и фото...

Она аккуратно собрала архив, завернула в целлофановый пакет и положила в карман моей куртки.

- Вот что, спаситель мой... - сказал я, - пока идёт время, пожалуйста, набери мой домашний телефон... если кто ответит, значит, они освободились и живы, чёрт бы их побрал...

- Хорошо-хорошо, я сделаю всё, как ты просишь, только соберись и заведи машину, - она вынула мобильник, набрала номер и стала ждать гудка.

Я повернулся и с надеждой посмотрел на неё, она быстро поднесла телефон к моему уху, и раздался пьяный голос Юрия Семёныча:

- Алле! Алле! Кто там звенит ко мне?! Кто звенит, я спрашую?!

Я махнул рукой, и Наталья резко дала отбой.

- ОН подошёл... - объяснил я и щёлкнул себя по горлу, - уже празднует, значит, каким-то образом достал нож... А ну-ка, плесни ещё тридцать граммов... плесни-плесни, не бойся...

- Может хватит? Может когда приедем?

- Не ссорься, я чувствую силы. Мы же в Центр не поедем, где на каждом шагу светофоры и милиция, мы глухими закоулками доберёмся до окружной, а там - на Калужское направленье, и полный порядок.

- Ой, Костик, как будто на окружной нет милиции, да?

- Там реже, и вообще они смотрят на грузовой транспорт, плесни-плесни.

Она вздохнула и медленно, чтобы не перелить ни грамма, накапала в стакан водки. Я теперь послушными руками, совершенно самостоятельно выпил ещё пятьдесят граммов и закусил оставшимся апельсином. И вся моя нервная система до мельчайших окончаний наконец-то ощутила бодрящий кураж, постепенно приходящий на смену страшному холодному стрессу.

Рука уверенно потянулась вперёд, быстро повернула ключ зажиганья, нога точно попала на сцепленье, руль плавно поддался вправо, и машина двинулась к шоссе.

- С Богом, - прошептала Наталья.

Я промолчал и был уже мысленно далеко в пути...

Мы лежали с Натальей на широкой дачной пастели, и два тусклых торшера освещали наши бледные обнажённые тела, летавшие где-то в заоблачной выси сказочно-блаженного сладострастия.

Сквозь прозрачные тюлевые шторы с величайшей завистью глазела в комнату притихшая ночь - такую прекрасную и долгую любовь она вряд ли наблюдала в каких-нибудь других людских окнах.

"Сплетенье рук, сплетенье ног и тел сплетенье" красиво виднелось в настенных зеркалах, которые от пола до потолка окружали всю комнату. Такова была прихоть моей бывшей девушки Ольги - именно так назеркалить Комнату Любви, чтобы тысяча отражений во время секса возбуждали тебя в тысячу раз сильнее, и мы с Натальей, невольно озираясь по сторонам, загорались и бушевали с новыми силами.

На журнальном столе у самого края нашего ложа возвышалась большая бутылка коньяка в виде старой причудливой башни, а рядом с ней - две хрустальные рюмки и блюдце с пышной гроздью чёрного винограда.

Я мягко поцеловал Наталью в маленькие соски упругой груди, осторожно откинулся в сторону и с великим наслаждением выдохнул.

Наталья - счастливей всех счастливых - продолжала тихонько и нежно постанывать в лёгком забытье, а потом повернулась ко мне, обняла и уткнулась губами в моё плечо.

- Дурачок, - проговорила она, приоткрыв глаза, - мы с тобой только жить начинаем, а ты на тот свет собрался.

- Перестань:

- Не перестану. Они довели тебя до такого предела, что хоть под поезд бросайся, тебя бы со мной уже не было: ой-ой: - и она захныкала.

- Тихо-тихо: - я коснулся губами до её виска, - разве нам сейчас нехорошо? . .

- Очень хорошо, милый, очень, но если вспомнить:

- Лучше не вспоминать:

- Пока не могу, перед глазами летящая громада и ты на рельсах: как же так, Костик? . .

- Да так: до того всё противно стало, ты себе представить не можешь, это необъяснимо: отец - вдруг не мой отец, Ольга - вдруг не моя Ольга... чёрти что, а не жизнь: в голове было страшное помутненье и возникло желанье куда-то кинуться:

- Ни куда-то, а под поезд: какой кошмар:

- Скорей всего - в тот момент я просто-напросто помешался умом: мне трудно осознать:

- А тебе не хотелось убежать с путей, когда САПСАН летел на тебя?

- Хотелось: я точно помню - хотелось, а ноги словно прилипли к шпалам, и страху было уже предостаточно, уже хватит его, уже выше головы, но я не мог убежать:

- Этот гадкий САПСАН заворожил тебя, притянул как магнит, я читала: такое часто случается в пограничных ситуациях.

- Всё, я больше об этом ни слова: Слышишь? . . Ни слова:

- Хорошо-хорошо, милый, больше не будем, - и Наталья поцеловала меня в подбородок, - а вот скажи мне, что ты запомнил несколько минут назад, когда мы были так долго близки?

- Запомнил: твои чудесные губы, твои ласкающие руки, твоё горячее тело, оно как бурлящая морская волна бросала меня к пушистым облакам и снова ловила в свои объятья - вверх-вниз, вверх-вниз...

- Спасибо, милый Костик, мне так никто и никогда не говорил.

- Серьёзно? . . А тот парень в девятом классе? . .

- Ой, о чём ты? Он всегда как угорелый вскакивал с постели, смотрел на часы и кричал, что опоздал на секцию футбола.

- Нормальный мальчишка, шизанутый на спорте:

- Да Бог с ним.

- Да чёрт с ним...

- Костик.

- Что? . .

- А ты ведь безумно устал ото всей этой Ольгиной мерзости, тебе надо серьёзно отдохнуть, и твой вечный отдых теперь - я.

- Ладно, мой милый спаситель: буду отдыхать только с тобой и заброшу все плохие мысли:

- Правильно, только давай поставим все точки над i, а то некоторые вопросы очень противно зависают между нами, и хотелось бы освободиться от них.

- Какие вопросы? . .

- А вот, например: тебе интересно знать, от кого я услышала про Ольгины похождения? Она же мне не сама рассказала, я тебе говорила, помнишь?

Я спокойно ответил, поцеловав её в губы:

- Вообще-то неинтересно и уже довольно скучно, но: если окончательно закрыть эту тему, то - пожалуй:

- Про Ольгины похождения я услышала от мамы.

- Браво! - я даже оживился. - Вот тебе и точечка над i, значит, мама всё давно знала?!

- Неделю назад. Ольга раскрыла ей тайну перед самым отъездом в Петербург.

- А почему же Тамара Петровна мне ничего не сообщила?!

- Ты думаешь, что это так просто? А потом наверняка ей запретила Ольга.

- Да-а-а-а!!! А я-то с Тамарой Петровной разговаривал на даче по телефону и в тот момент уже был в круглых дураках!!! Какое скотство!!!

- Успокойся, Костик, я не для того начала, чтобы ты бесился, я не хочу так, успокойся.

- Извини, меня занесло: извини, я слушаю:

- Так вот, Ольгин рассказ сопровождался бурными слезами и отчаянным откровенным признанием в полной любви к Юрию Семёнычу и в полной запутанности личных отношений с тобой. Истерика, прыжки спортивного тела к распахнутым окнам и желание швырнуть с девятого этажа свою юную жизнь. В конце концов, мама напрочь слегла от такой новости.

- И решила скрыть от меня - пусть ходит в дураках: Ну что же, это действительно остаётся последним вопросом, который не даст мне покоя: я чувствую, что не даст: Мне надо обязательно услышать Тамару Петровну и поглядеть в её глаза: Ты знаешь, мне хочется съездить на "Планерную" и навсегда закрыть тему:

- Съезди, милый Костик, съезди, закрытие этой темы мне снится уже которую ночь...

В комнате жены императора находились всё те же: император, жена и наложница.

Он медленно подошёл к наложнице и сказал:

- Посмотри мне в глаза!

Она посмотрела.

Император внимательно глядел на зрачки красивых глаз, которые иногда прятались в сторону.

- Не бегай туда-сюда!

- Я не бегаю, они сами, - тихо ответила Май Цзе.

- Если сами, значит, ты чего-то боишься!

- Я боюсь того, что император мне всё время не верит.

- Хочу поверить! Если бы не хотел, у нас бы не было того разговора в беседке! Ты помнишь, о чём мы говорили?! В глаза смотри, в глаза!

- Помню. Говорили о моих способностях. Говорили, что я могу стать Главным художником Дворца и Главным хранителем будущей библиотеки, которая будет создаваться и пополняться из года в год интересными делами и событиями. Говорили о государстве, о предательстве, измене...

Император остановил:

- Достаточно! У тебя, однако, память как у нормального человека и голос не дрожит, а сама ты - умалишённая дура! Ничего не пойму!

Жена Чау Лю быстро вмешалась:

- Император, оставьте наложницу в покое, об этом прошу Вас я - Ваша жена.

Он резко повернулся к ней, хотел грубо ответить, но осёкся и тихо спросил:

- Ты так думаешь, моя жена?

- Да, сейчас не время разглядывать друг у друга зрачки и вспоминать разговоры при ясной луне в беседке для пыток.

Он подумал, пристально глядя на Чау Лю, и кивнул:

- Точно, я увлёкся: я - увлекающийся император: Вот что, Май Цзе, поставь этот пузырёк со спермой Чжоу Дуня на край стола, ступай к моему слуге Ван Ши Нану и вели позвать сюда самого Чжоу Дуня.

- Мне к Ван Ши Нану... - растерялась Май Цзе, - и велеть ему? . .

- Не тебе велеть, а велеть естественно от моего имени. Что из того, если императору захотелось доверить это важное Дворцовое поручение своей наложнице Май Цзе? Что из того? - и он повернулся к жене.

- Ровным счётом ничего страшного, а если они там устрашатся - будет полезней для них, - ответила Чау Лю.

- Я тоже так думаю, хватит со всеми сюсюкать. Пусть Ван Ши Нан вместе с Чжоу Дунем перевернутся с ног на голову от своих догадок и подивятся моему странному поведению.

- Исключительно правильному поведению, - добавила Чау Лю и дала команду наложнице. - Иди, глупышка Май Цзе, иди, и ничего не бойся! Ты должна гордиться таким доверием к тебе!

Май Цзе быстро поставила пузырёк на край стола, поклонилась и спешно вышла из комнаты.

Когда муж и жена остались одни, он с лёгкой иронией заметил:

- Чау Лю, иногда мне кажется, что в этом Дворце два императора.

- Но ты же сам читал мне записи, которые сделал на РУСИ. Как там у них... "муж и жена - одна страна". Ведь так?

- Да-да: примерно так: - усмехнулся он. - Вот что: тебе лучше переждать в соседней комнате, когда придёт Чжоу Дунь.

- Конечно, я не стану мешать мужскому разговору и надеюсь, что с твоей стороны он будет именно таким - мужским и жёстким.

Император вдруг повысил голос и в сердцах ответил:

- Со своей стороны я бы не стал заниматься этим козлиным делом, как говорят на РУСИ, а разогнал бы всех к чёртовой бабушке, как говорят там же!

- Интересно... - протянула Чау Лю, - я такого от тебя ещё никогда не слышала...

- О-о! Я исписал целых три фолианта, когда был по Великому Пути, проезжая мою любимую РУСЬ, ещё не то услышишь!

- И что же такое "козлиное дело"?

- Это - самое низкое и мерзкое дело типа спермы Чжоу Дуня, - и он кивнул на пузырёк, стоявший на краю стола, - и занимаются такими делами не императоры и цари, а козлы к твоему сведению!

- Любопытно... Значит, наш Дворцовый лекарь - козёл. Какое замечательное слово по своему звучанию, для моего творчества это будет не лишнее с точки зрения познания. "Козлиное дело" , надо же. А кто такой "чёртовый бабушка"?

- Не "такой" , а такая! На РУСИ это - злая беззубая старая женщина, и если к ней всех разгоняют, то обратно уже никто не возвращается!

- Надо же, я это тоже запомню... Но зачем тебе всех разгонять к чёртовой бабушке в эту РУСЬ? Это так далеко и так дорого, возьми и разгони на правый берег нашей Жёлтой реки, и пусть себе растят рис, осваивают пустые земли, если речь идёт о мягком наказании.

- Я, пожалуй, придумаю что-нибудь пожёстче, чем растить рис и осваивать пустые земли на правом берегу Жёлтой реки!

- Но прошу тебя - только не к этой далёкой бабушке, ты же всю казну истратишь:

В дверь постучали.

Он резко махнул рукой, и Чау Лю быстро исчезла за толстой бамбуковой шторой смежной комнаты.

- Входи, Ван Ши Нан! - крикнул император.

Слуга появился в проёме двери, мигом огляделся по сторонам, поклонился и доложил:

- К Вам - Главный Министр.

- Пусть войдёт!

Ван Ши Нан попятился задом и скрылся.

Главный Министр Чжоу Дунь вошёл в комнату и весело сказал:

- Император, какая "честь" , я просто "польщён" , сама Май Цзе просила зайти к Вам!

Император строго поправил:

- Это Я просил зайти ко мне, послав Май Цзе к Ван Ши Нану!

- По-моему, император поступил опрометчиво! - смело сказал Чжоу Дунь.

- Почему же?!

- Доверять сумасшедшей наложнице такие Дворцовые поручения, пусть даже и мелкие?! Она же могла по дороге всё перепутать и пригласить к Вам туалетного работника!

- Главный Министр хочет сказать, что сейчас передо мной стоит туалетный работник?!

Чжоу Дунь проглотил тяжёлый колючий ком и ответил всё так же подозрительно весело:

- Что Вы, император, я до него ещё не дорос!

- Значит, Май Цзе ничего пока не перепутала, и я могу смело дать ей новое поручение, чтобы до конца проверить здравие ума этой наложницы, прежде чем отправить несчастную в деревню для сумасшедших!

- Император надеется на хорошие результаты?! Смотрите, как бы она окончательно не запутала Вас... здравием хитрого ума!

- Пока что, Главный Министр, меня очень запутала Ваша: сперма!

- Чья-чья? . . Я что-то не понял...

- Ваша, - император указал на угол стола, где находился пузырёк.

Чжоу Дунь повернулся туда, пригляделся и воскликнул невинным простачком:

- А-а-а, теперь я понял! Она приходила к Вам не с пустыми руками! Представляете, император, этой сумасшедшей взбрело в больную голову, что я изнасиловал её! Она несколько дней просто не давала мне проходу: то грозила перед моим лицом каким-то бамбуковым мужским пенисом, то орала, что соберёт мою сперму и принесёт Вам в доказательство! И вот, пожалуйста, налила в пузырёк тростникового мыла и принесла!

- А если не мыло?! Это же легко проверить с помощью дворцового лекаря!

- Я не отрицаю, там может находиться и сперма, но почему именно моя?! Я Вас умоляю, оградите меня от этой озабоченной наложницы!

- А наложница умоляет оградить её от Министра-насильника!