Чай из утренней росы. Часть 27

А красный и щекастый заговорщик Чан Бу торопливо и растерянно прошептал Чжоу Дуню:

- Вам не кажется странным, что вчера император отказался от Юй Цзе, а сейчас - от чая?

- Ничего странного не вижу, - хладнокровно и с большим достоинством осёк его Чжоу Дунь, - он просто напросто заболевает "осторожностью" как собака, которая чувствует смерть. Чем больше будет заболевать, тем больше будет страха в глазах, а это нам как раз на руку. А по поводу чая успокойтесь: не выпил сейчас, выпьет завтра, главное - не спугнуть момент. И вообще не суетитесь, Чан Бу, и не трясите своими красными щеками, они могут нас выдать, вы весь горите и полыхаете.

Дворцовый лекарь Сан Гуан уже подоспел к императору, уже заботливо подставил плечо, бережно обхватил за талию и осторожно повёл по ковру...

Как только они шагнули в спальню, император отбросил свои ложные капризы, раздражённо скинул мягкие ладони лекаря и твёрдым, но негромким голосом сказал:

- Не лапайте меня, пустите. Я совершенно здоров, но для всех остальных - я захворал, прошу запомнить это.

Лицо Сан Гуана дрогнуло в растерянной улыбке, и он непонимающе развёл руками.

Император, не спуская с него пристального взгляда, плотней прикрыл дверь и спросил:

- Чему вы так удивлены?

- Вашим превращением... из больного человека в здорового...

- А я - вашим... из преданного Мандарина в гадкого обманщика.

Сан Гуан стал медленно и широко открывать рот, словно всё сразу понял, и буквально остолбенел.

- Мне необходимо сейчас же удостовериться в своей правоте и поставить окончательную точку в одном деле, - добавил император.

Не медля ни секунды, он решительно подошёл к столу, где лежал большой фолиант, открыл первую страницу, вытащил исписанный лист бумаги, резко повернулся к лекарю и тут же зачитал:

- "Его Императорскому Величеству от Главного Дворцового лекаря, сего дня и полчаса тому назад написанное. Понимая всю серьёзность вопроса, возложенного на меня императором, и получив лично из рук Главного Министра Чжоу Дуня два экземпляра продукта, я подверг то и другое тщательным лабораторным исследованиям, произведя тончайший анализ старого продукта и нового, который Главный Министр Чжоу Дунь искусственно вызвал в личной комнате".

Не в силах больше слушать Сан Гуан отрицательно замотал головой, кинулся к императору, рухнул своим толстым телом на колени, протянул дрожащие руки и тоненько застонал:

- Император, не читайте дальше, прошу... я не виноват, ваша жена угрожала и заставила меня...

- Не читать?

- Не надо, пожалейте меня...

- Значит это - ложь?

- Ложь:

И тогда император прямо перед глазами стонущего толстяка начал комкать в кулаке исписанный лист, потом взял и обеими руками помял его, а затем швырнул Сан Гуану:

- Можете с этой бумагой сходить в туалет, она вполне стала пригодной, сейчас же положите себе в карман.

- Простите меня, император: - Сан Гуан запихнул бумагу в карман и спрятал лицо в ладони, - простите меня...

- Как же вы дошли до такого позора? - с болью в голосе укорил император. - Вы, мой Главный Дворцовый лекарь, предназначение которого говорить правду людям, лечить, возвращать к жизни, беречь хрупкие человеческие организмы, у вас же профессия ТВОРИТЬ ДОБРО, а вы-ы-ы: вы предали меня, предали мою веру в истинность вашего врачеванья, в истинность ваших слов и поступков.

- Император: я же говорю: меня заставила написать ваша жена, она угрожала:

- Встаньте.

Тяжело дыша, Сан Гуан с огромным трудом поднялся, его жалкий взгляд упёрся в ноги императора, а руки безжизненно повисли по бокам.

- И чем она угрожала? - не без интереса спросил император.

- "Если вы не напишите" , - сказала она, - "я вместе с охраной подброшу вам очень плохую травку, которая дурманит головы дворцовой молодёжи и отправлю вас вместе с семьёй в провинцию умалишённых, где вы всю жизнь будете лечить дураков, пока сами не свихнётесь!". Император, у меня же дети, молодая жена: - и он едва ни зарыдал. - Ой-ёй-ёй:

- А может, вы и правда дурманили молодых людей? По какой цене продавали, Сан Гуан?

Дворцовый лекарь весь затрясся как хлипкий холодец и снова хотел плюхнуться на колени.

- Стоять, - приказал император, - стоять и смотреть мне в глаза.

Сан Гуан едва удержался, чтобы не свалиться, поднёс ладони к сердцу, поднял мокрые глаза и пролепетал слезливым голосом:

- Я в жизни не торговал подобной гадостью, вы прекрасно об этом знаете, император: не шутите так, прошу вас:

- Я знаю одно: если вы сегодня обманули меня этой бумагой, то могли обмануть меня и раньше. А почему бы и нет? Мне помнится, что не так давно я отправлял вас по Великому Пути вместе с торговцами шёлком, у вас был особый интерес - лекарства. Как известно караван всегда проходит по Чуйской долине Кыргызстана, вот там-то вы и могли тайком купить дурную травку, а?

- О, ВЕЛИКИЙ БУДДА, - взмолился Сан Гуан и посмотрел на потолок, - помоги мне объяснить моему императору, что этого не было и не могло быть:

- Хватит призывать ВЕЛИКОГО БУДДУ, если гнусное дело уже сделано, - прервал император.

- Но только не травка, только не травка: - содрогнулся несчастный лекарь. - Вы же прекрасно знаете: как только эта молодёжь выходит за ворота Дворца, она тут же находит себе и травку, и горькое вино, и любую гулящую девчонку: вы же об этом прекрасно знаете, император:

- Прошу не тыкать мне на больные язвы дворцовой молодёжи, я всеми силами стараюсь удалить эти язвы: и не только эти.

- Но травка не моя, не моя: - простонал Сан Гуан.

- Испугались?

- Испугался, потому что никогда не травил молодёжь:

- Зато стали обманывать императора. Почему, когда моя жена Чау Лю начала шантажировать вас, вы раскисли как гнилой овощ и поддались на провокацию? Почему сразу не пришли ко мне и всё не рассказали?

- Испугался вашей жены:

- Она что - имеет полномочия судить и наказывать?

- Нет, только вы:

- Так почему же?

- Она могла повлиять на вас и выставить меня в плохом свете:

- Интересно как это можно повлиять на императора, который имеет собственное мнение?

- Через постель мужа и жены, через ласки, нежность и прочие интимные вещи. С точки зрения медицины всё это очень действует на сознание мужчины, и даже на принятие им важнейших решений. Император, я испугался этого:

- Вы - дурак, Сан Гуан, - вдруг сказал император. - Вы, оказывается, плохо меня знаете. И вообще как вы можете жить в постоянном испуге, вы - такой большой, крупный и, безусловно, умный человек? Этот испуг вас и сделал предателем. Что же с вами станет, когда я прикажу вам выпить полную пиалу? Придётся вливать насильно?

- Как? . . Я уже приговорён к пиале? . . - безумным взглядом посмотрел Сан Гуан. - О, ВЕЛИКИЙ БУДДА: - он зашатался и готов был тут же упасть.

- Не падать, - велел император, - если упадёте, выпьете немедленно.

- Пощадите: пощадите:

- Вон отсюда, и дайте мне подумать: пощадить вас или нет. И учтите, если кто-нибудь из дворцовых людей узнает о нашем разговоре, ни о какой пощаде не может быть и речи. Вы были у меня, потому что я немного прихворнул. Ясно?

- Да-да-да: - закивал головой Сан Гуан и словно каракатица попятился к двери.

- Вон, и быстрей, - поторопил император.

Лекарь собрался с силами, утёр мокрое лицо и вышел вон.

Император положил руку на фолиант, прикрыл глаза и тихо проговорил:

- Всё, точки поставлены. "МУДРОСТЬ И ДОБРОДЕТЕЛЬ ПРЕОБРЕТАЮТ НОВЫХ ЛЮДЕЙ" :

Я проснулся от того, что никак не мог найти подушку под своей головой. Окончательно открыв глаза и резко вскочив с дивана, я увидел, наконец, что подушка вместе с одеялом валялась на полу.

"Да-а-а" , - подумал я, - "однако во сне меня сильно крутило!".

Я поднял своё постельное хозяйство, без малейшего удовольствия потянулся вялым телом и огляделся сумрачным взглядом.

В приоткрытой печной двери дышал редким умирающим огоньком чёрный пепел, и последний жар, уходящий в трубу, ещё что-то шептал таинственно-прощальное.

В окно робко глядел серый зимний день, а на больших круглых часах, стоявших на подоконнике, было 10: 35.

На табурете мелькал монитор включенного ноутбука, возвышалась белая стопка печатной бумаги на низкой тумбе, и горел забытый с ночи торшер.

В нише серванта около белой китайской вазы стояли в тёмно-коричневых рамках фотографии отца и мамы. И мама, и отец смотрели в мою сторону.

Я встал, накинул пижаму на голые плечи, подошёл к серванту и заглянул в родные мне лица, от них всегда струилась неугасимая теплота далеко ушедшего времени.

- Доброе утро, - сказал я, и тут же исправился, - то есть: добрый день. Хочу сообщить, что этой ночью мой китайский роман наконец-то закончен, сейчас еду к редактору. Вот такие дела, - я подумал и добавил. - Вы знаете, очень привязался к Наталье: как ни странно. Она вчера осталась дома на "Планерной" , а мне без неё: уже неуютно и кисло, представляете? - я снова подумал и решил на этом закончить. - Ну, ладно, пойду собираться к редактору, пока-пока! - и помахал рукой как большой ребёнок, получилось смешно и очень трогательно:

Мой верный япошка по кличке "Honda" уже довёз меня почти до самой Москвы, спустился с моста окружной дороги и полетел по общей трассе, ведущей в город.

В кармане заиграл мобильник, я достал его и быстро вгляделся.

"Ого! Звонила изменщица Ольга! С чего бы это?! Ответить или нет?! Может дать отбой к чертям собачьим, и пусть сразу поймёт, что не желаю общаться?! А с другой стороны интересно, о чём может говорить это подлое существо?!".

И я отозвался - холодно и безразлично:

- Слушаю.

Она очень робко и осторожно сказала, не сказала, а почти пропела:

- При-и-ве-е-т:

- Добрый день.

- Для кого "добрый" , - хмыкнула она, - а для кого: Я тебя не оторвала от романа? . .

- Нет.

- Ты ещё не закончил? . .

- Закончил.

- Поздравляю:

- Слушай, к р а с а в и ц а, я бы на твоём месте постеснялся звонить, неужели не хватает соображенья?

- Как раз-то хватает, чтобы позвонить тебе, объясниться и, в конце концов: извиниться:

- Тебе, по-моему, есть с кем объясняться и перед кем извиняться. Удачи.

- Секунду, Костик! - умоляющим голосом крикнула она. - Значит между нами - всё, кирдык?!

- Кирдык. И прошу мои любимые слова больше не повторять. И вообще не мешай мне - я за рулём.

- Погоди-и-и!!! - она крикнула ещё сильней, и моя барабанная перепонка аж содрогнулась. - Мне не с кем объясняться и не с кем говорить!!! Я стала ЕМУ не нужна как кусок мокрого полена, из которого ничего не сделать!!! Куча таблеток и два костыля - вот мои собеседники!!!

- Это - твой выбор, я тут не причём. Будь здорова.

- Погоди, дай полсекунды!!! Ты - человек или нет?! ! - и так заспешила, так затрещала, как пулемёт. - Я вчера вечером бродила по квартире, случайно подошла к окну, глянула на улицу и увидела ЕГО со своей сестрой Натальей! Они вышли из машины с большим тортом, двумя бутылками шампанского и зашагали в подъезд!

- Что-что? . . - меня словно пристукнуло по голове тяжёлым предметом, да так, что сердце ёкнуло. - С кем увидела? . .

- Вот-вот, даже ты очумел от его поступка! Я сначала решила, что он ведёт сестру к нам в гости, а лифт поднялся на самый верх в его мастерскую, значит, повёл рисовать её портрет!

- Что-о-о?! - я еле удержал руль.

- То! Он давно плюнул на меня и в эту самую Эль-Фуджейру повезёт теперь сестру!

- Что-о-о?! - на сей раз в моих глазах реально потемнело, и я опасно крутанул баранку руля куда-то вправо.

Соседние машины яростно загудели и закружились рядом со мной.

"Honda" истерично взвизгнула и шарахнулась на обочину.

Секунды промчались одним свистящим мгновеньем - сквозь пелену помутневшего рассудка я разглядел, что стою где-то за асфальтом в полузамёрзшей грязи, а рядом со мной застыло несколько иномарок, чуть ни столкнувшись своими передками. По счастливой случайности никто никого не задел: кто-то рванул в сторону, кто-то вовремя тормознул, кто-то пролетел стрелой и замер. Все четыре машины, перепуганные мной, сгрудились у края трассы.

Выскочив наружу, водители безумно орали в мою сторону:

- Дубина! Если не умеешь болтать по телефону во время езды, не болтай!

- Идиот!

- Твоё счастье, что ни одной царапины!

- Дай ему в морду!

Один из них, самый ретивый уже кинулся ко мне, но подоспевший сотрудник ГИБДД остановил его.

Я будто никого не видел вокруг: медленно открыл дверцу, развернулся как тяжёлый робот, шмякнул ноги на землю и с трудом поднёс мобильник к уху.

- Ну? . . - спросил я онемевшими губами, не выходя из машины.

Ольга испуганно кричала в трубку:

- Что там с тобой?! Что случилось?!

- Затор: Ну? . .

- Что "ну"?! Что с твоим голосом?!

- Затор: Ну, ты всё сказала? . . Говори пока затор:

Она навзрыд заплакала:

- Костик, я глупо обманулась, я как последняя дура беспечно заигралась с этим Юрием Семёнычем, я так виновата перед тобой!

- Ну? . .

- Короче, он не пришёл из мастерской, и всю ночь машина стояла у подъезда, а утром исчезла! Я взяла и поднялась в мастерскую, у меня запасной ключ есть, и точно: лежит Натальин портрет, стоят пустые бутылки шампанского, два бокала, а на диване с двумя подушками разбросаны фотографии сказочных видов Эль-Фуджейры! А ты говоришь - Юрий Семёныч, Юрий Семёныч!

- Ну? . .

И тут в моём мозгу вдруг отчётливо вспыхнула "китайская сценка" , она словно разряд молнии так больно резанула моё сознанье, что я даже схватился за голову:

"Вода стремительно затопляла комнату, поднимаясь до самого потолка. Главный Министр Чжоу Дунь беспомощно тонул и задыхался без воздуха, пуская пузыри. Две сестры - наложница Май Цзе и наложница Юй Цзе - бултыхались поодаль и со страхом в глазах глотали воду и хватались за ноги Чжоу Дуня.

Беспредельное отчаянье в лицах говорило о неминуемой гибели всех троих".

Я наконец-то разглядел короткие сапоги, синие шаровары, жёлтую куртку и озабоченный взгляд сотрудника ГИБДД.

- Вам плохо? - спросил он.

Я быстро прошептал в мобильник:

- Всё: сам перезвоню: сейчас перезвоню: - и дал отбой, безжизненно опустив руки и тупо глядя на блюстителя порядка.

- Вам плохо?

- Нет: то есть, да: то есть, ничего-ничего:

- Как же "ничего"? На вас лица нет. Что - плохой разговор?

- Не то слово: сообщили тут: неприятность: - и я сокрушённо помотал головой.

- Я вас понимаю по-человечески, но вы нарушили правила.

Кто-то из водителей смело подсказал:

- Лейтенант, да ты сдери с него штраф в тройном размере, и нам не забудь за моральный ущерб, ещё цацкаться с этой дубиной!

Должно быть мой вид был до того несчастным и до того жалким, что лейтенант тут же заступился:

- Ладно-ладно, я как-нибудь сам разберусь: в тройном или двойном. У вас царапины или вмятины есть? Нет. Тогда взяли, развернулись и спокойно уехали.

- Секунду, а lave за моральный ущерб?!

- Пожалуйста, это ваше право, - согласился лейтенант. - Сейчас вызовем экспертов, всё замерим, восстановим путь движения, зафиксируем на видеокамеру ваши показания во время экстремальной ситуации - кто и что видел. Потом найдём пеших свидетелей, соберём заявленья, протоколы и подадим в суд. В течение десяти дней дело будет рассмотрено, а там уж как пойдёт судопроизводство. Да, про адвокатов мы забыли:

- Лейтенант, - перебил самый ретивый, - а может, без этой волокиты обойдёмся?! Вроде не первый день живём!

- Нет, не обойдёмся. Без волокиты и кошки не рожают.

- Тогда позволь-ка, лейтенант, записать номерок твоего жетона!

- Да ради Бога, - ответил тот и постучал жезлом по металлической бляхе на груди. - Пост номер шестнадцать, двадцать второй квадрат. Позвонишь в нашу справку, тебе там скажут фамилию и даже имя с отчеством. И не забудь грамотно наврать, что я не хотел делиться lave за моральный ущерб.

- Не беспокойся, ты лучше подумай, как сберечь погоны! А вот номер этой дубины мне особо нужен! - он быстро черканул на клочке бумаги номер моей машины и крикнул на ходу. - Слышь, дуб, мы с тобой по поводу lave на днях лично поговорим! - и заспешил к своей иномарке, как и все остальные.

- Не обращайте внимания, - сказал лейтенант. - Я вижу, вы перепуганы всем сразу.

- Да нет, - я протёр ладонью лицо, шумно выдохнул и ответил откровенно, - вообще-то я не из пугливых людей, но здесь: т а к о е: - и кивнул на мобильник.

- Хочу вам дать совет, он очень прост и банален - во время езды никогда не беседуйте по телефону, это опасно для жизни.

- Я не беседовал, я только ответил на звонок.

- Вот видите - "ответил на звонок" , и вас так ошарашили, что ваша "Honda" могла бы с десяток трупов наделать. Прошу вас запомнить раз и навсегда: когда вы за рулём, желательно выключать телефон. Вам зачитать статистику, сколько смертей за одну неделю из-за этих мобильников?

- Не надо, давайте я штраф заплачу.

- И что будет? У вас настроение и так на нуле, а возьми я штраф - оно вообще упадёт до минуса, а вам ещё ехать. Да ну вас к лешему, этим штрафом ещё навредишь вам. Послушайте, может эвакуатор вызвать? А может "скорую"?

- Нет-нет, - я сразу встрепенулся и сел за руль. - Товарищ лейтенант, если не возьмёте штраф, то разрешите ехать. Я вам даю слово, что доберусь нормально и прямо сейчас при вас выключу мобильник, - и действительно взял, выключил и показал ему.

Он помолчал, внимательно оглядел меня, козырнул и строго сказал:

- Добро. Буду надеяться, что этого больше не повторится, и что профилактика прошла успешно. Счастливого пути.

- Спасибо, спасибо большое, - я кивнул, захлопнул дверцу, повернул ключ зажиганья и стал осторожно вливаться в общий поток:

Уже в городе, проехав метро "Каширская" и миновав огромный комплекс Онкологического Центра, я тормознул в каком-то тихом переулке, обхватил руль обеими руками, положил на них голову и просидел таким образом целую минуту, потом резко откинулся на спинку кресла, решительно достал мобильник, включил и набрал номер.

- Да-да! - нетерпеливо ворвался Ольгин голос. - Я ждала тебя, я внимательно слушаю, Костик!

Я мирно спросил:

- Ты можешь мне помочь?

- Конечно! - с готовностью сказала она.

- Юрий Семёныч с тобой?

- Только приехал: но мы по разным углам:

- Ничего страшного, - поддержал я. - Ты чего сразу сникла? Ты давай там не кисни, бодрей, бодрей.

- Вот как?! - удивилась она и опять воспрянула духом. - Хорошо-хорошо! Твой тон меня радует! И что?!

- Передай Юрию Семёнычу, а так же позвони Тамаре Петровне, Наталье и сама имей в виду, что сегодня часа в два я хотел бы всех видеть на "Планерной". Я хочу вас собрать, чтобы сказать очень важные и очень тёплые слова.

- Ой, как это здорово и неожиданно! - воскликнула Ольга. - Костик, я расшибусь в доску, но всех соберу, можешь на меня положиться и не волноваться, все будут ждать тебя в два часа на "Планерной"! А мы с тобой поговорим отдельно?!

- Конечно. Только, пожалуйста, не разбивайся в доску, зачем мне говорить с какой-то деревяшкой, - пошутил я.

Она очень довольная хмыкнула:

- Ты какой-то странный! Что за превращенье?! Хотя мне безумно нравится твоя затея, я сделаю всё, как ты прикажешь!

- Молодец, и ещё одно: никаких хлопот, я сам привезу фрукты, шампанское, вино, и посидим за лёгким столом. Поняла меня?

- Я уже же лечу звонить и всем говорить! Уже лечу!

- Лететь не надо, - бережно остановил я, - Оленька, в твоём положении необходимо спокойствие и только спокойствие.

- Ой, "что-то слышится родное в долгой песне ямщика"!

- Ладно, ямщик поехал по делам и на всякий случай позвонит тебе в начале второго. И помни, для меня просто необходима эта встреча.

- Я всё поняла и запомнила, Костик! Боже, скорей бы два часа!

- Уже скоро, пока-пока:

Мой верный япошка наконец-то добрался до старого двухэтажного здания и резко замер у входа. Я вылез из машины, взял целлофановый пакет, в котором лежали страницы романа, и задумчиво пошёл в редакцию.

Поднимаясь по ступенькам крутой лестницы, я вдруг ощутил в затылке и висках сильное напряжение, мои усталые ноги замедлили шаг и дрогнули, руки быстро уцепились за перилла, не дав мне упасть, и в голове снова вспыхнула яркой молнией "китайская сценка" :

"Вода стремительно заполняла комнату, поднимаясь до самого потолка. Главный Министр Чжоу Дунь беспомощно тонул и задыхался без воздуха, пуская пузыри. Две сестры - наложница Май Цзе и наложница Юй Цзе - бултыхались поодаль и со страхом в глазах глотали воду и хватались за ноги Чжоу Дуня.

Беспредельное отчаянье в лицах говорило о неминуемой гибели всех троих".

Я встряхнул головой, поморгал веками, желая освободиться от навязчивой картины, собрался с силами и потащился по тусклому коридору к высокой двери с большой табличкой:

ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР Е. А. ПЧЕЛИНЦЕВ

Я постучал и вошёл.

Пчелинцев поднялся из-за стола, отложил книгу и протянул руку, шагнув ко мне:

- Вот он! Вот он! - громко и приветливо воскликнул редактор и загорелся всеми десятью солнцами. - Рад видеть! Здравствуй, Константин Юрич! Очень рад!

- Взаимно! Здравствуйте, Евгений Саныч! - я пожал его ладонь и старался в этот момент быть похожим на него, хотя было очень и очень трудно.