Чай из утренней росы. Часть 22

Чжоу Дунь решил взять голосом и резкими жестами:

- Что?! Да как смеет эта сумасшедшая?! Почему я - достойный человек, Главный Министр - должен терпеть идиотские наговоры от свихнувшейся наложницы?! Мало ли чью сперму она запихнула в эту склянку - может дворовых собак, в которых она души ни чает!

- Не надо крайностей, Чжоу Дунь!

- А почему?! - ретиво напирал Главный Министр. - Она же больна, у неё бешенство плоти, и Вы об этом прекрасно знаете, император! Почему же не собаки?! Она может лечь с кем угодно!

- Запомните, Чжоу Дунь: даже заболевшие наложницы... временно заболевшие... спят только со своим императором!

- Так может это - Ваша сперма?!

- Вы хотите мне дерзить?!

- Я хочу задать вопрос, пользуясь своим статусом особо приближённого к императору: кому Вы больше верите - мне или ей?!

- Безусловно, Главному Министру, но привык прислушиваться ко всем мнениям своих дворцовых: уборщиков, стряпух, рабочих и особенно наложниц!

- Очень демократично, очень достойно императорской Дворцовой Политики! Будущие потомки оценят Вас по достоинству!

- Благодарю за красноречие, но мне не стало легче и думаю Вашей сперме тоже, которая томится в этом пузырьке!

- Вы продолжаете считать, что это - МОЁ?!

- Если не ВАШЕ - докажите!

- Разве не есть прямое доказательство преданные годы службы во благо безопасности и спокойствия императора?!

- Чжоу Дунь, я призываю Вас остаться таким же преданным ко мне и к священному закону ВЕЛИКОГО БУДДЫ! Вам напомнить его?! ИМПЕРАТОРСКИЕ НАЛОЖНИЦЫ НЕПРИКОСНОВЕННЫ, И ЕСЛИ ХОТЬ МАЛЕЙШЕЕ ПОДОЗРЕНИЕ ПАДАЕТ НА ДВОРЦОВЫХ ЛЮДЕЙ МУЖСКОГО ПОЛА, СВЯЗАННЫХ С НИМИ ЛЮБОВНОЙ НИТЬЮ, ТО НЕМЕДЛЕННО ПРОВЕРЯЕТСЯ КАЖДЫЙ ИЗ НИХ! ИСКЛЮЧЕНИЕМ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ ДАЖЕ ОСОБО ПРИБЛЕЖЁННЫЕ К ИМПЕРАТОРУ! На Вас падает подозрение, Чжоу Дунь, и я ничего не могу с этим поделать! - и вдруг повысил голос. - Или мы будем припираться с Вами до самого захода солнца?! ! С каких это пор даже особо приближённые перечат моим словам?!!

- Что я должен сделать? . .

- Вы совсем недавно так классически доказали на дальних болотах невиновность Ван Ши Нана, что опровергнуть содержимое этого пузырька Вам не составит никакого труда!

- Что... я должен... сделать? . .

- Пойти в личную комнату, искусственно вызвать свою сперму, а затем путём анализа дворцовый лекарь сравнит её: с тростниковым мылом в этом пузырьке!

Чжоу Дунь без всяких раздумий ответил:

- Император, распорядитесь налить мне полную пиалу, я зайду в беседку Двора Пыток в любое угодное Вам время, но подвергаться ужасному позору в личной комнате я не стану.

Он поклонился, повернулся и независимо зашагал к выходу.

- Я Вас не отпускал!!! - громко крикнул император.

Но Чжоу Дунь поспешно удалился.

Зазвенев бамбуковой шторой, влетела жена императора.

- Ты слышала, Чау Лю?! !

- Слышала.

- Как тебе это нравится: развернулся и ушёл, будто перед ним не император, а мальчишка!!! Может взять его под стражу?! !

- Я прошу тебя подождать со стражей до моего возвращенья, очень прошу.

- Но ты погляди, каков!!!

- Я прекрасно слышала "каков" , успокойся и оставайся здесь, я скоро вернусь.

- Идите!!! Все идите от меня!!! Я кажется знаю, какие мне меры принять!!! - кричал император.

Схватив со стола пузырёк, Чау Лю выскочила за дверь...

Высокая стройная фигура Чжоу Дуня широким шагом удалялась по длинному коридору мимо стоявшей у стены охраны.

Чау Лю прибавила ходу и быстро заскользила следом за ним.

Чувствуя чьё-то приближенье, Главный Министр беспокойно повёл глазами, но продолжал уходить дальше и дальше.

Чау Лю упорно догоняла, она летела и была уже совсем близко, как вдруг он резко остановился и обернулся.

- Ты? . . - удивлённо спросил Чжоу Дунь.

- Я, - Чау Лю чуть ни столкнулась с ним. - Куда так спешишь, красавчик Министр?

- Искать тебя... - правдиво ответил он с огромной надеждой в голосе.

Чау Лю в упор глядела на Чжоу Дуня с превосходством сильной и старшей по годам женщины, она заметила страх в глазах мужчины:

- Вот оно что - искать меня? Мне очень льстит. А что стряслось, мой милый мальчик? Чем помочь?

- Прошу тебя потише... - и он кинул взгляд на чутких охранников.

Она поняла, смело повернулась и приказала:

- Вы - четверо! Сейчас же отойти к императору и усилить охрану! Вы там нужней!

Постучав ногами и двинув руками, что означало преданность жене императора, все четверо кинулись туда.

- Что ещё смущает моего мальчика? - высокомерно спросила Чау Лю.

- Пожалуйста, не говори так со мной... Если я в чём-то провинился перед тобой, я непременно исправлюсь, клянусь...

- "Провинился"? - удивлённо сказала она. - Это не то слово. Ты предал меня, ты уже третий месяц не ублажаешь мою плоть, и я почти каждую ночь провожу со спящим императором, интерес которого давно угас к моей особе. А тут ещё эта наложница, которую ты сполна осчастливил, - Чау Лю вынула из кармана пузырёк со злосчастным содержимым и показала ему. - Не по этому ли поводу Чжоу Дунь ищет меня?

- Ты... всё знаешь? . .

- Мало того, что я всё знаю, я ещё и масло подлила в огонь императорской злости, потому что сама настолько зла за твоё предательство, за твою безотказную любовь к молодым кухаркам, молодым прислужницам, молодым швеям, молодым скотницам, молодым... - она рванула из кармана большой носовой платок и стала безжалостно стегать его по лицу. - Кто там ещё у тебя?! Кто?! Вот тебе! Вот! Получи! Ты весь дворовый молодняк перепахал, а теперь за дворцовых наложниц принялся?! А как же я?! Вот тебе, подлец, вот! Он теперь меня ищет, а сам три месяца под другими трусами пропадал! Получи, вот тебе!

Чжоу Дунь стоял на месте, покорно принимая удары, и бубнил:

- Я исправлюсь, клянусь, я на колени встану... только помоги... исправлюсь, клянусь... помоги Чау Лю... я не могу видеть ни пиалу, ни личную комнату... не могу...

Она перестала стегать, убрала платок и спокойно спросила:

- Не можешь видеть? Ты же только что с такой бравадой заявил императору - "налейте мне полную пиалу!" , "не пойду в личную комнату!". Ты - самый обычный показной шанхайский павлин. Ты в этот момент, наверное, думал обо мне как о заступнице? Не так?

- Так, так, так...

- А если не заступлюсь?

- Чау Лю, заступись... исправлюсь, клянусь... никакой мне дворовый молодняк больше не нужен, никакие дворцовые наложницы... только ты, только ты... помоги... придумай что-нибудь...

Она цепко схватила его за руку и потащила в одну из комнат.

- А ну иди сюда! - приказала Чау Лю. - Если хочешь моей помощи, то я хочу, чтобы ты немедленно исправился как настоящий мужчина!

Комната, куда влетели они, представляло собой небольшое полутёмное хранилище фолиантов, где высокие стеллажи почти закрывали собой все окна.

Чау Лю толкнула Чжоу Дуня к стене, крепко прижала его ладони к своей груди и прошептала, тяжело дыша:

- Бери, бери меня и терзай, как тебе будет угодно... давай: давай:

Император, находясь в комнате жены, вдруг услышал в коридоре несколько торопливых шагов и насторожился. Тихо приоткрыв дверь, он выглянул.

По приказу Чау Лю охрана строила двойной кордон, а старший по званию чётко командовал:

- Встать здесь! Идти сюда! Бегом туда! Замкнуть крыло!

- Это что за суета? . . - спросил император, распахнув шире дверь и выйдя в коридор.

Увидав его, стражи порядка замерли.

А старший охранник, сделав шаг вперёд и постучав ногой три раза по полу, ответил:

- Усиляем кордон, император!

- Зачем?

- Приказ жены императора!

- Во Дворце что-то случилось?

- Нет, император!

- Для чего тогда усилять?

- Приказ жены императора!

- А зачем она приказала?

- Не можем знать, император! Приказ!

- Странно... - император кинул взгляд по сторонам коридора и спросил. - А где: моя жена? . .

- Шла по коридору, император!

- Одна?

- Одна, император!

- Она за кем-нибудь спешила?

- За Главным Министром, император!

- Догнала?

- Догнала, император!

- И что - сразу приказала строить кордон?

- Нет, император!

- А когда приказала?

- Когда немного поговорила с Главным Министром!

- О чём?

- Не могу знать, император! Я был в дальнем крыле, не слышал!

- Так-так-так-так... - забубнил император и задумался, потом прошёлся вдоль охраны и спросил. - А кто из вас был рядом с ними, когда они... немного поговорили? . .

Четверо охранников вышли вперёд.

- Ну, и что вы слышали?

Один из них ответил за всех:

- Ничего, император! Они очень тихо шептались!

- Так-так-так: А около какой двери вы стояли?

- Около хранилища Ваших фолиантов!

- И вы оставили такой пост?

- Приказ жены императора!

- Как же она приказала?

- "Вы - четверо! Сейчас же отойти к двери императора и усилить охрану! Вы там нужней!".

- А кто-нибудь заметил что-либо особенное во время их разговора, как они вели себя?

Старший охранник ответил:

- Император, когда я по приказу забирал охрану, чтобы усилить здесь кордон, чётко заметил, как жена императора била по лицу Главного Министра!

Император даже рот приоткрыл:

- Вон как? . . Интересно... за что же? . .

- Не смею знать, император!

- Ну да, зачем вам: это я про себя... За что можно бить по лицу? За измену, за предательство, за грубость, за подлость, за обман, за... А чем била?

- Большим носовым платком, император!

- Понятно... не ладонью, а платком - жалела... А почему жалела?

- Не смею знать, император!

- Да нет, это я про себя... А кто видел, куда они ушли после разговора?

- Я, император! - опять ответил старший охранник. - Они ушли в хранилище фолиантов! Я невольно оглядывал весь коридор, когда строил кордон, и увидел это!

- Вон как? . . Вы не ошиблись дверью? . .

- Нет, император! Я видел это настолько ясно, как сейчас вижу своего императора!

- Ну и как они туда ушли? Спокойно? Быстро? Потаённо?

- Жена императора поспешно тащила за руку Главного Министра!

- Вон как? . . Поспешно? . .

- Да, император!

- Благодарю! Я поднимаю лично вас со ступени Старшего охранника на ступень Инспектора всей охраны! Приказ будет готов к завтрашнему утру!

На последнем слове он повернулся и зашагал по коридору, но вскоре остановился и позвал:

- Дворцовый Инспектор охраны, подойдите ко мне!

Зашлёпав лёгкими широкими сандалями, новоиспечённый Инспектор подлетел к императору и с большим пристрастием уставился на него, готовый к любому действию.

- Инспектор, прошу Вас продолжить усиление кордона и запомнить: я ни о чём не спрашивал, и мне никто ничего не рассказывал, моя жена не должна знать о нашей беседе. Я очень надеюсь на Дворцового Инспектора.

- Император может быть спокоен как вода его Жёлтой реки при тихой безветренной погоде!

Император коротко кивнул и продолжил стремительный путь. Проходя мимо хранилища фолиантов, он без раздумья открыл дверь и замер.

В хранилище никого не было.

Император вошёл в комнату, устало опёрся руками о полку высокого стеллажа и тяжело выдохнул, оглядев фолианты в тёмных переплётах. Он пробежал глазами по соседним стеллажам, опустил взгляд на нижние полки и вдруг: вдруг заметил на полу около деревянной стеллажной ножки золотой отблеск ювелирного изделия маленького дракона с надорванной цепочкой.

Он медленно нагнулся, осторожно взял, подержал на ладони, а потом крепко зажал в трясущемся кулаке и закрыл глаза:

- О, ВЕЛИКИЙ БУДДА! О, ВЕЛИКИЙ ИЗ ВЕЛИКИХ! Не дай мне уверовать в то, что здесь произошло! Не дай! Не дай! Не хочу! Не хочу! . .

Настроение Чау Лю после сладких минут, проведённых с молодым Чжоу Дунем в хранилище фолиантов, окрылилось таким лёгким и счастливым полётом юной девочки, что она совершенно не заметила, как миновала подсобные помещения, уже прыгнула со ступенек во двор и запорхала по нему к маленькому жилищу Дворцового лекаря.

Быстро спрятав улыбку ликующей плоти, и стараясь выглядеть серьёзной, она дёрнула за тонкую палочку бамбука, висевшую на тростниковой верёвке. С той стороны двери раздался мелодичный стеклянный звон, однако дверь никто не открыл. Чау Лю дёрнула ещё раз, стеклянная мелодия повторилась, и на сей раз Дворцовый лекарь распахнул своё жильё.

Это был толстый круглый мужчина лет под пятьдесят с очень добродушным пухлым лицом, одетый в белые чистые шаровары, в такую же ослепительно белую рубаху и светло-голубой жилет, расшитый золотыми змейками. Его крупную голову покрывал синий платок, завязанный сзади двумя узлами.

Увидав жену императора, он приветливо улыбнулся, поклонился, отступил в сторону, пропуская Чау Лю, и сказал удивительно тёплым перекатистым тембром:

- Я безумно рад, что меня посетила столь Великая и Яркая Особа, совсем не гнушаясь скучного общества моих склянок, пробирок, банок, порошков и пилюль.

Переступив порог, Чау Лю ответила:

- Это всё потому, что Вы сами столь Большой, Белый и Чистый лекарь, и посещать Вас - одно удовольствие. А ваши молчаливые склянки, баночки и порошки с пилюлями навивают такое умиротворение и такое спокойствие. О-о-о, здесь нет грязной шумной суеты, здесь только стерильная тишина и полное взаимопонимание между Вами и приходящими к Вам.

- Ваша нежная и тонкая словесность никогда не иссякнет в этой жизни. Да пусть же ВЕЛИКИЙ БУДДА даст этому Дворцу как можно больше времени, чтобы мы сполна насладились Вашим поэтическим даром, - и он прикрыл дверь, приглашая рукой пройти дальше.

Охотно ступив на ковровую дорожку, Чау Лю спросила:

- Сан Гуан, Вы мне льстите, как жене императора, или действительно потрясены моим талантом?

- Действительно, - ответил он и раздвинул перед ней бамбуковую штору, закрывавшую одну из комнат.

- Меня очень радует Ваш ответ - короткий, лаконичный и не требующий никаких добавлений.

- Я не сомневался в этом, Чау Лю, потому что сам ВЕЛИКИЙ БУДДА наделил меня исключительной способностью дарить людям радость, а значит - здоровье.

Комната, куда Дворцовый лекарь пригласил жену императора, была абсолютно круглой, а мебель из тёмно-красного дерева - полукруглой: шкафы, кушетки и диваны. Здесь также стояли белые раскладные ширмы, белые кресла-качалки, белые пуфики, множество пробирок и банок на бамбуковых треногах. Середину комнаты занимал круглый и высокий стол с большой картотекой лекарств.

Три полукруглых окна были распахнуты, на подоконниках стояли тонкие голубые фарфоровые чаши, из которых мило глядели цветы чудесного лотоса.

- Мне можно в качалку? - спросила Чау Лю и показала рукой на самую широкую.

- Вам можно куда угодно, о Великая и Яркая, - поклонился Дворцовый лекарь.

- Зачем "куда угодно" , - поправила она, - например, за эту ширму я не пойду, потому что здорова, а значит - радостна, вы же так сказали?

Он присел на пуфик почти рядом с ней и ответил:

- Суть всё та же. Я сказал: радость, значит - здоровье. Вы сказали: здоровье, значит - радость. От перестановки этих соответствий ничего не меняется, но попробуйте заменить одну из половинок, и сразу получится ужасное недоразумение или чушь: здоровье - не радость, радость - не здоровье.

- А наш Дворцовый лекарь здоров?

Сан Гуан выглядел рядом с ней огромным сдобным и мягким кругляшом только что испечённого пирожка, он спокойно ответил:

- Конечно, я очень здоров и обязан быть таким, потому что без хорошего здоровья невозможно лечить людей.

- А наш Дворцовый лекарь испытывает радость? - продолжала она, раскачиваясь в кресле.

- Меня переполняет радость, потому что я здоров.

- А Вы не боитесь, что эти две половинки вдруг превратятся для Вас в ужасное недоразумение или чушь? - спросила она с явной провокацией.

- Не понял... - он добродушно улыбнулся.

- Ну, как же не поняли? - хитро удивилась Чау Лю. - Сейчас Вы являетесь лекарем Императорского Дворца, у вас хорошее здоровье и вас переполняет радость, а завтра, допустим, Вы уже лекарь в провинции умалишенных, у Вас по-прежнему хорошее здоровье, но радости никакой, да и здоровье исчезнет, постоянно общаясь с таким сортом страшных людей. Вот Вам и суть двух соответствий: и то, и другое элементарно развалится в пух и прах.

Сан Гуан выслушал, подумал и уже спросил без улыбки:

- Осмелюсь уточнить: за что вдруг такая нелюбезность Ваших слов и такая плачевная перспектива именно мне?

Она резко качнулась, по инерции почти вылетела из кресла, встала перед лекарем и теперь холодным тоном сказала:

- Откровенно говоря, я пришла сюда не любезничать. А во-вторых, это есть действительно не самая лучшая перспектива, которая может стать жестокой реальностью, если Добрый, Большой, Белый и Чистый лекарь мне не поможет в одном очень важном деле:

Сан Гуан медленно приподнялся с пуфика, его руки растерянно повисли, и глаза беспокойно забегали по её лицу, вмиг ставшему враждебным и далёким.

- В каком... деле? . . - он опешил, совсем не ожидая такого поворота.

- Мне надо немедленно получить от Вас официальную бумагу, которая по всем медицинским показателям снимет все подозрения с Главного Министра Чжоу Дуня. Он наглым образом обвиняется в изнасиловании императорской наложницы. Вы знаете, что грозит такому человеку?

- Знаю... - медленно ответил Сан Гуан, - в случае доказательства поступка... человеку грозит Двор Пыток, а значит... смерть:

- Совершенно верно, - и она довольная развела руками. - Так вот, Вы сейчас возьмёте свою тонкую палочку, обмокнёте в красную красочку и напишите бумажечку, о которой я только что сказала, и никакой смерти не будет. Зачем нам смерть, правда, Сан Гуан?

- Да... но... я ещё ничего до конца не понял...

- Объясняю. Наложница Май Цзе, которая с некоторых пор слывёт во Дворце сумасшедшей, явилась к императору с пузырьком спермы Чжоу Дуня. Эту сперму, как она уверяет, ей очень ловко удалось собрать после насилия, якобы учинённого над ней самим Чжоу Дунем. Очередная сумасшедшая выходка Май Цзе.

- А если... - подумал вслух Сан Гуан и осторожно поглядел на Чау Лю, - если это действительно... изнасилование? . .

- Вас это не касается! - грубо заметила она и крикнула. - Я Вам рассказываю для того, чтобы подвести Вас к нужной мне бумаге!

- Я прошу Вас, потише... там, за окном играют мои дети с женой... они могут испугаться... или подслушать...

- Держите окна закрытыми, когда я прихожу!

- Хорошо, впредь буду держать...

- Так вот: император, не смотря на сумасшествие Май Цзе, требует от Главного Министра позорного действия - пойти в личную комнату, искусственно вызвать свою сперму, а затем передать Вам ту и другую для сравнения.

- Правильно, таков закон Китайской науки. Давайте мне ту и другую, а я сравню путём тончайшего лабораторного анализа.

- И подведёте Главного Министра к смерти! - опять крикнула она. - Я же Вам сказала: никакой смерти не надо, зачем она нам?!

- Прошу Вас потише: - и Сан Гуан снова посмотрел на распахнутое окно, поднеся ладони к груди. - Смерть, конечно, нам не нужна, но:

- Ладно, я больше не буду шуметь, даю Вам слово, - тихо проговорила Чау Лю, - а Вы сейчас без всяких "но" сядете за стол и быстро напишите бумагу, снимающие все подозрения с Чжоу Дуня.

- Но... у меня нет ни того, ни другого образца продуктов Чжоу Дуня, и я... не произвёл лабораторный анализ...

Чау Лю взглянула на него глазами ядовитой змеи:

- У Вас есть и тот, и другой продукт, ясно? Чжоу Дунь сегодня всё честно Вам принёс, вы всё честно проверили и честно написали бумагу о несоответствии того и другого продукта.

- Я Вас понял, но я пока ничего не написал и вряд ли напишу. Перед тем, как стать Дворцовым лекарем я присягал императору делать всегда добро и писать на своих бумагах одну лишь сердечную правду.