Чай из утренней росы. Часть 20

Юрий Семёныч, тяжело пыхтя от злости, дёргая руками и ногами, с остервенением глядел на нож, который недоступно валялся на полу хотя и рядом с его жбаном. Он плюнул на него и повернулся к Ольге.

Она бессмысленно что-то шептала в полусонном обморочном состоянии, всё так же откинувшись на бок.

- Не спать! - крикнул Юрий Семёныч. - Держись! Говори со мной, болтай, пой, но не спи!

Она услышала, очнулась и уставилась на фотографии и большой рисунок на листе ватмана, которые лежали перед ними.

- А что петь, Юра? . .

- Не знаю! - раздражённо ответил он и тут же предложил. - "Врагу не сдаётся наш гордый варяг"!

- Убери... убери от меня эти фото... этот голый рисунок: - жалобно простонала она и всхлипнула.

- Как я уберу?! Мне самому эти вещдоки все глаза изрезали! Не плакать, отставить слёзы, собрать последние силы и подумать, как мне достать этот чёртов нож?!

Ольга увидела нож и пропищала:

- Он хотел нас зарезать? . .

- Да! И покромсать на куски, - съязвил Юрий Семёныч, - а потом передумал и сказал: "Ну, вас к чёрту, вот вам нож, сами себя развяжите и сами себя зарежьте!".

- Значит... ты меня сейчас зарежешь, когда развяжешь, да? - более чем серьёзно спросила она и заплакала. - Мама!

- Оля-А-А! Очнись, Оля-А-А! . .

Я вцепился в баранку руля и летел вперёд, мысленно видя свою цель уже совсем близко, и только дотошные светофоры со своими вечными пешеходами тормозили мой полёт и сильно меня нервировали. Но когда зелёный свет наконец-то давал дорогу, моя "Honda" облегчённо вздыхала и снова взлетала со свистом реактивного самолёта, обгоняя всё и вся.

В тот момент я совершенно и думать не думал, что Наталья с такой прытью поймает такси и устроит за мной слежку...

- А кто за рулём-то, барышня? - спросил водитель такси. - Ни каскадёр случайно?

Наталья неотступно глядела в лобовое стекло и словно держала на мушке убегающую Хонду.

- Почему каскадёр?

- Да гонит больно рискованно.

- А вы тоже гоните, - забеспокоилась Наталья, - а то отстанем и потеряем, точно потеряем.

- Не потеряем. Мы гнать не будем, а сделаем вот таким Макаром. Видали, барышня? - и он аккуратно, по правилам объехал неспешащих соседей, и до моей Хонды ему оставалось машины четыре.

- Да вы ближе давайте, ближе, всё равно далеко, щас рванёт - и всё.

- На этом участке не рванёт, вон какой поток перед ним.

- А если он нырнёт в переулок? Успеем?

- Если каскадёр, можем не успеть. Я поэтому и спросил: каскадёр или нет, как его понимать?

- Он писатель.

- Ничего себе - писатель. Я всегда думал, что писатели очень медлительный, ленивый народ, и если писатель едет на машине, то только по обочине и всем уступает дорогу.

- Нырнул! - вдруг истошно закричала Наталья. - В переулок нырнул! Я же говорила!

- Ах ты, ядрёна корень, вижу-вижу! Не волнуйтесь, барышня, мы щас сами там будем! - и он настойчиво стал сигналить, требуя уступить дорогу...

Юрий Семёныч - весь потный и багровый - во всю мощь пытался раскачать жбан, чтобы тот свалился на бок. Сделав ещё несколько энергичных толчков, он остановился и отдышался:

- Фу-у-у, не могу больше... пустая и бредовая затея...

- Попробуй ещё, прошу тебя: - умоляла Ольга, она была бледнее бледного, и глаза её закрывались. - Главное упасть, Юра, а там ухватишь ножик губами... хотя бы губами... О, господи, мои ноги... мои ноги...

- Да ничего не получится, ты сама рассуди: даже если упаду, у меня же не хобот слона, чтобы ухватить нож, закинуть его к верёвкам за спину и обрезать эти верёвки... - он не выдержал и прокричал в истерике. - Не хобот, понимаешь?! Не хобот! . .

Водитель такси довольно успешно настигал мою Хонду, однако естественный вопрос родился сам собой:

- Барышня, а вообще-то у вашего любимого писателя есть конечный маршрут?

- Есть! Ленинградский вокзал, он спешит на поезд "Сапсан" , ему приспичило в Петербург! Не могу понять зачем?! Он ничего не объяснил!

- А причём здесь Ленинградский вокзал? . . - удивился водитель.

- Как причём?! . . - не менее удивлённо спросила Наталья и посмотрела на него.

- Да потому что ваш писатель гонит совсем в другом направлении:

- Это как?! . .

- Да так. Ленинградский вокзал находится на Комсомольской площади рядом с Ярославским и Казанским. Верно?

- Верно...

- Ну, а он же летит в другую степь...

- В какую степь?! . .

- А я щас скажу, - водитель огляделся по сторонам, присмотрелся и ответил. - Он летит не к Ленинградскому вокзалу, а к Ленинградскому шоссе. Вон, смотрите, уже пошёл по нему, и мы естественно за ним, а для чего?

- Как "для чего"?! . .

- Вот и я говорю, для чего мне это надо? Я же не повезу вас до Петербурга, согласитесь, а он явно поменял свой план, решил махнуть своим ходом до северной столицы. Ленинградка как раз туда и ведёт, щас будет окружная и так далее - по прямой.

Наталья опешила:

- Как же... он ведь сказал - на Ленинградский вокзал...

- Видать передумал, барышня.

- Да не хотел он своим ходом! - закричала она. - Не хотел! Здесь что-то не так, не так, я чувствую! Скорей! . .

Юрий Семёныч последний и решительный раз так напрягся, так надулся в надежде освободиться, что даже жилы вспухли на висках и шее, а потом с диким стоном выдохнул и обмяк.

- Всё-о-о-о... - протянул он сиплым голосом, - кто-то на совесть помог "нашему Костику"... Судя по всему, он давно готовился к этой пытке... уж очень всё добросовестно сделано...

Ольга дослушала и ответила невпопад - казалось, что разум покидал её, и от этого становилось жутко:

- Да-да... ты ещё раз добросовестно попробуй... может какую верёвку и разорвёшь: добросовестно...

- Оля-А-А! Очни-и-и-сь!

- Господи, мои ноги... ноги... ноги...

- Значит так, - приказал он, - будем орать во всю глотку, чтобы соседи услышали! Другого выхода нет! Услышат и поймут неладное, что-нибудь сделают - сломают замок, дверь вышибут! И ты ори, как только можешь! Давай! Три-четыре! Э-э-й, кто-нибудь! Помогите-е-е! Э-э-й! Со-се-е-ди-и-и!

Ольга приоткрыла рот, хотела громко заорать, но вылетел мертвый шёпот, и голова её безжизненно повисла.

Юрий Семёныч орал один:

- Э-э-э-э-й! Со-се-е-ди-и-и! Помогите-е-е! Э-э-э-э-й! . .

Я посмотрел на часы и резко прибавил скорость, крепко сжимая ладонями баранку руля и внимательно глядя в лобовое стекло - там где-то впереди уже должна быть цель:

Наталья развернулась к водителю всем телом и подняла ладошки "китайской лодочкой" , умоляя плаксивым голосом:

- Прошу вас, езжайте за ним хоть ещё немного! Он не может своим ходом, он сейчас где-то остановится, я чувствую!

- Да еду-еду, пожалуйста, услуга наша - деньги ваши, только теперь точно видно, что он действительно не своим ходом... странно...

- Как видно?!

- Так и видно. Химки проехали? Проехали. Планерная позади? Позади. Ваш писатель щас гонит по окраине Новоподрезково в сторону Сходненской поймы. А теперь, барышня, поглядите налево.

Наталья резко посмотрела влево.

- Железные пути "Москва-Петербург" , - пояснил водитель, - вон рельсы тянутся.

- Да-да, точно тянутся!

- То-то и оно. Куда он летит? До Ленинградского вокзала не стал, в поезд не сел, по дороге "Москва-Петербург" не поехал, а просто шпарит и шпарит по каким-то просёлкам параллельно железным путям. По-моему, этот писатель нарочно терзает и милую барышню, и жёлтую машину такси? Надо ему позвонить и строго спросить: как тебя понимать, писатель?!

- Точно! Позвонить надо! - и Наталья быстро достала мобильник...

Юрий Семёныч без передыха орал:

- Э-э-э-э-й, кто-нибудь! Помогите! Со-се-е-ди-и-и! Э-э-э-э-й!

Ольга окончательно затихла.

- Оля! Держись! Я сейчас громче попробую! Э-Э-Э-Э-Й! ПОМОГИТЕ! ЭЙ! КТО-НИБУДЬ! СО-СЕ-Е-ДИ-И-И! . .

Удручённая Наталья, держа мобильник около уха, сообщила водителю:

- Не отвечает! Недоступен!

- И сколько нам гнаться за этим "недоступным"?

- Давайте ещё погонимся, я очень прошу!

- Вы бы сначала деньги пересчитали, барышня, а потом уже гнались.

- Я расплачусь, как надо, клянусь вам! . .

- Э-Э-Э-Э-Й! ПОМОГИТЕ-Е-Е! СО-СЕ-Е-ДИ-И-И! ГДЕ ЖЕ ВЫ, ЧЕРТИ! ПОМОГИТЕ-Е-Е! Э-Э-Э-Э-Й! - с каждой секундой силы Юрия Семёныча начинали таять...

Наталья возбуждённо спросила:

- А он видит нас, как вы думаете?!

- Если иногда глядит в зеркало, может и видит мой жёлтый гребешок, но вас лично не видит, мы на целых три машины отстаём.

- А если нам не преследовать, а конкретно - остановить?!

- Каким образом?

- Ехать с ним вплотную с боку, и он как раз увидит меня!

Водитель усмехнулся и помотал головой:

- С боку никак не получится, милая барышня, там же встречное движение, создадим аварийную ситуацию, мы же не милиция с вертушкой и сиреной, мы можем только преследовать:

Глаза Юрия Семёныча слезились:

- Э-Э-Э-Э-Й! ПОМОГИТЕ-Е-Е! СО-СЕ-Е-ДИ-И-И! ПОМОГИТЕ-Е-Е! . .

На лестничной площадке около входной двери Ларионовых собрался немногочисленный народ.

Участковый милиционер - лейтенант средних лет.

Молодой боец с автоматом.

Сотрудники МЧС.

Две женщины, одетые по-домашнему, и бородатый старик в коротком пальто, накинутом на пижаму.

"МЧС" торопливо крепил к замкам двери свою "адскую машину" , похожую на огромный отбойный молоток с круглым железным рычагом наподобие руля.

Участковый слушал женщин и записывал в блокнот.

Одна из них взахлёб объясняла:

- Они же мои соседи по стене, я как услышала, сразу - на площадку и стала звонить, никто не открывает, один крик да и только! Беда, товарищ лейтенант, беда!

- Когда услышали?

- Полтора часа назад, точно!

- Да какой там "полтора" , - возразила другая соседка, - час!

- Прямо "час" , скажете тоже! Я как раз на часах пыль вытирала и в этот момент крик услышала, а было половина пятого, а щас гляньте - шесть!

- Вы хоть часы-то сверяете?!

- Тихо-тихо, женщины! - остановил участковый. - Все скажут по очереди!

- СО-СЕ-Е-ДИ-И-И! ПОМОГИТЕ-Е-Е! СКО-О-РЕ-Е-Й! КТО-НИБУДЬ!

- Вот бедолага, как бы ни помер... - покачал головой бородатый сосед.

- Дедушка, вы мне тут накаркаете, ей богу! Нельзя же так! - грозно одёрнул лейтенант и крикнул МЧСу. - Ребята, как у вас?!

- Секунду, лейтенант, секунду, - ответили они.

Участковый снова спросил женщину:

- А вы случайно не слышали подозрительных шумов: ударов, торопливых шагов, шёпот?

- Нет-нет, только крики, больше ничего!

- ПОМОГИТЕ-Е-Е! СО-СЕ-Е-ДИ-И-И! УМИРАЕМ!

- Готовы! - доложил сотрудник МЧС и схватился за рычаг своей "адской машины".

Участковый скомандовал:

- Всем соседям - по квартирам, вас позовут! Мигом-мигом!

Соседи разбежались.

- Ерохин, за мной! Я - первый, ты - следом, дальше - по обстановке!

- Понял, товарищ лейтенант! - доложил боец и уже метнулся к двери.

- ПОМОГИТЕ-Е-Е! УМИРА...

Лейтенант дёрнул из кобуры пистолет, поднял другую руку, секунду выждал и махнул МЧСу:

- Давай!

Рычаг "адской машины" резко повернулся, замки железной двери звонко хрустнули, посыпался металл осколков, ослабленная дверь распахнулась наотмашь, и первым в квартиру ворвался лейтенант, вытянув перед собой пистолет, а за ним - молодой боец.

- ПОМОГИТЕ-Е-Е! ПОМОГИТЕ-Е-Е! - долетело из комнаты.

Лейтенант вихрем рванулся туда, и ужасное зрелище поразило его.

- Ё-К-Л-М-Н! - он сунул пистолет в кобуру и бросился к Ольге.

Она, казалось, не дышала, вовсе не жила.

- Помогите: - прошептал Юрий Семёныч дрожащими губами.

Сотрудник МЧС кинулся к нему, а второй - уже откинул крышку медицинского чемодана.

Молодой боец замер на пороге комнаты и доложил:

- Всё тихо, товарищ лейтенант!

- Соседей зови, соседей! Быстро! . .

Я едва не промчался мимо лесной просеки, чудом успел врубить левый поворот и резко крутанул руль, подскочив на ухабе...

- Во даёт писатель! - вырвалось у водителя такси. - Видали?! По лесной тропе погнал!

- Господи, куда же он?! Там же - пути!

- Ну да! Может он через рельсы на ту сторону хочет?!

- Давайте за ним, давайте!!!

- Даю-даю, щас повернём! На лесной просеке он шибко не разгонится! . .

Проехав несколько метров, я остановил машину, как полоумный выскочил из неё и во всю прыть побежал к железнодорожным путям.

Вдали послышался пронзительный голос сверхскоростного САПСАНА.

А такси уже со свистом завернуло на лесную просеку.

- Вот он!!! Вот!!! - кричала Наталья. - К рельсам бежит!!! Скорей!!!

Я спотыкался, падал, вставал, задыхался и настойчиво приближался к путям.

Такси обогнуло брошенную Хонду, промчалось немного вперёд, Наталья буквально на ходу сиганула наружу, распахнув дверцу, и стремглав полетела за мной.

Я перепрыгнул рельсу и как вкопанный встал на шпалы. Сердце колотилось миллионом телячьих хвостов, глаза с ужасом смотрели, как впереди неистово гудел и приближался ко мне могучий смертельный САПСАН. Вот-вот подлетит ближе, вот-вот прощально прогудит пару раз и разорвёт на куски Костика Ларионова...

Ольга стонала и плакала, наконец освобождённая от ненавистных верёвок, лейтенант аккуратно приподнял её со злосчастного гороха и понёс скрюченное тело к дивану, положив головой на подушку.

Ольгины ноги были в крови.

Женщина-соседка участливо кинулась к ней, причитая и охая.

Шприц в руках сотрудника МЧС наполнялся спасительной жидкостью:

- А-а-а-а-а-а-а!!! - истошно вырвалось у меня, ноги тряслись, но я упорно продолжал стоять на шпалах. - А-а-а-а-а-а-а!!!

Между мной и САПСАНОМ оставалось метров шестьдесят.

- Ко-о-сти-и-ик! - голосила Наталья и неслась ко мне. - Ко-о-сти-и-ик!

Я не видел и не слышал её, я видел и слышал только страшную громаду САПСАНА.

- А-а-а-а-а-а-а!!!

И вдруг Натальино тело - как волна урагана - отшвырнуло меня от железного полотна и накрыло собой с раздирающим душу женским воплем.

В нескольких шагах от нас с бешеным грохотом колёс промчался мимо спешащий поезд, сотрясая землю, на которой мы лежали.

Когда наступила тишина, я медленно повёл плечом, потом дёрнулся, и Наталья приподнялась надо мной огромным, тяжело дышащим и потным лицом.

- Дурррак... - прохрипела она и зарыдала, уткнувшись в мою куртку.

Ошарашенный таксист сломя голову бежал к нам:

Три женщины со СКОРОЙ ПОМОЩИ, наклонив белые фигуры, усердно хлопотали над Ольгой, лежавшей на диване.

Юрий Семёныч сидел на кухне, укутанный в халат, и допивал стакан водки. Участковый был здесь же - напротив него и держал в руках фотографии, он подождал секунду и спросил:

- Полегчало?

- Да... - тихо ответил Юрий Семёныч и на секунду прикрыл глаза, чувствуя расслабление. - Ненавижу таблетки, уколы: водочка, только водочка: вам не предлагаю, вы на службе:

- И себе больше не надо, а то под стол рухнете.

- Я под стол? . . Да ну что вы, лейтенант: простите, как вас? . .

- Виктор Иваныч.

- Юрий Семёныч: Виктор Иваныч, отдайте мне фотографии, прошу вас: там - глубоко личное, мне бы не хотелось:

- Вы напрасно волнуетесь, Юрий Семёныч, они мне интересны по моей должности всего лишь как важная зацепка. Любопытно: все фото были так разложены перед вами на полу, будто кто-то настойчиво напоминал вам щекотливые дела минувших дней, либо шантажировал, либо разоблачал. Я скажу откровенно, Юрий Семёныч: эту девушку я всё время привык видеть с вашим сыном, однако же здесь, - и он удивлённо развёл руками, - здесь я вижу совсем другой коленкор: ни в этом ли зерно столь жестокого и кровавого дела?

- Виктор Иваныч, давайте не сейчас: я устал, выпил, непременно выпью ещё, потому что имею на это полное право... а завтра я к вам приду и всё расскажу, обещаю:

- Дойдёте?

- Дойду: мелким дробным шагом но дойду, приползу в крайнем случае: это в моих интересах всё рассказать, поверьте: только не сейчас, умоляю:

- Хорошо-хорошо, давайте завтра в десять утра, - лейтенант достал из кармана визитку и протянул ему. - Если не сможете, обязательно позвоните, я сам подойду, я хочу как можно быстрей дать ход этому делу.

- Вы, однако, серьёзно взялись...

- Я всегда и за всё берусь серьёзно, а здесь - где откровенные пытки и кровь семейных разборок - возьмусь ещё серьёзней.

- А-а-а-а: - протянул Юрий Семёныч, - вы уже что-то помыслили? . .

- Не помыслил, а до: мыслил, домыслил.

- Я завтра буду у вас, Виктор Иваныч, - Юрий Семёныч пьянел, - я хотел бы тоже дать быстрый ход.

- Вот и отлично, жду. А сейчас к вам заглянет эксперт и займётся бочками, в которых вы сидели. Он возьмёт необходимые пробы, кое-что замерит и уйдёт. Добро?

- Добро, - ответил Юрий Семёныч. - Добро всегда побеждало зло, и в нашем деле, Виктор Иваныч, победит обязательно. Я, пожалуй, тяпну ещё пятьдесят граммов...

Жёлтое такси уже давно укатило, и моя тёмно-вишнёвая "Honda" стояла на лесной просеке, где с каждой минутой всё больше и больше сгущались вечерние сумерки.