Библиофилы. Часть 4
На первый взгляд Верочкины прелести напоминали персик - легкий, почти невидимый пушок покрывал выпуклые, плотно сжатые валики, но стоило к ним прикоснуться, и всякое сходство пропадало. Под Даниными пальцами мягкая плоть послушно подавалась, растягивалась, открывая розовое, отблескивающее перламутром содержимое. Под тихие вздохи раскинувшейся на столе сестры, Даня осторожно исследовал чуть влажные нежные складочки, почти совсем не похожие на сочные бутоны порнозвезд из интернета.
Ощущения были странными. Было очень приятно трогать письку сестры, но в то же время Даня отдал бы все на свете, чтобы под его пальцами сейчас растягивалась и набухала пушистая, блестящая от обильной влаги пизда взрослой женщины. В паху стало тесно, и Даня опять уперся в угол стола. Его указательный палец толкнулся в слипшуюся коралловую щелку, и Верочка вдруг болезненно дернулась:
- Ай! Дурак!
- Что? - отшатнулся Даня.
- Туда нельзя! - безапелляционно сказал Верочка.
- Почему?
- Мне там неприятно!
- А в интернете говорят, что наоборот.
- В интерне-е-ете! - передразнила сестра. - Я же еще маленькая, у меня там целка, понял?
- А, - Даня вспомнил недавний разговор на перемене с Лешкой Ефимовым. - Понял. Ладно.
- Не трогай там ничего. Так смотри.
Верочка стала перебирать пальчиками свою поблескивавшую влагой письку, демонстрируя Дане все ее укромные места.
Даня, уперевшись обеими руками в стол, стал потихоньку двигаться, думая о том, что в принципе у Верочки тоже ничего себе писька, пухленькая, симпатичная. Жаль, что ее нельзя поебать - это было бы очень кстати: Да и сама она бы не отказалась - вон как пыхтит.
- Эй. Стой. - вдруг сказала Верочка срывающимся голоском.
Даня непонимающе посмотрел на нее.
- Я тут один раз у мамы с папой спала, и видела одну вещь.
- Какую?
- Ну, я притворилась, что сплю, а они стали ебаться: ну, секс делать, то есть.
- И что? Нам же с тобой нельзя. - разочарованно буркнул Даня и снова попытался сосредоточиться на писке сестры.
- Подожди. Там сначала папа вот как ты немного подергался, а потом мама стала сосать его хуй.
- Сосать? Как в порно?
- Ага.
- Нихера себе!
- Я тоже тогда офигела. А потом такая думаю - наверное же это должно быть прикольно, раз она так делает?
- Ну?
- А сейчас думаю, может нам тоже: так: ? А?
Даня изумленно уставился на сестру.
- Ну а что? - стала оправдываться она. - Я же не по-настоящему. Только попробую, и все. Это же как игра, понимаешь.
Даня завис, не находя слов для ответа. Потом отстранился от стола и выдавил:
-Ну: ладно: Давай:
- Спускай штаны. Ага. - соскользнув со стола стала командовать обрадованная Верочка. - У-у-ух ты, какой симпотный! А что это капает? Залезай на мое место. Закрой глаза, не смотри. Мне стремно.
Даня, усевшись на столе, чувствовал теплое дыхание без умолку щебечущей сестры на головке писюна и боролся с искушением заткнуть, наконец, ее болтливый рот и заставить действовать. Но он сдержался, зная, что бездействием достигнет гораздо большего.
Наконец поток слов иссяк и он почувствовал легкое касание к уздечке. Даня чуть приоткрыл веки и сквозь ресницы увидел, как Верочка кончиком языка осторожно слизывает с писюна прозрачную вязкую капельку, потом прячет язык, пытаясь ощутить вкус, осмелев, вытягивает губы трубочкой, касается ими полузалупленной головки, пытается всосать ее, издает при этом мокрый чмокающий звук и смущенно отстраняется. Она косится на Даньку (не подсматривает ли) , и, наконец, решается.
Влажное тепло охватило Данькину головку, вытягивая откуда-то из самого корня писюна сначала легкую, а потом все более интенсивную маету. Данька замычал, упираясь ладонями в Верочкин лобик, то ли пытаясь ее оттолкнуть, то ли удержать, а Верочка захлюпала вдруг наполнившимся слюной ртом, явно входя во вкус.
Млеющий Данька чувствовал, как по его мокрым яичкам и промежности стекают щекотные прохладные капельки. Он смотрел на порозовевшие Верочкины ушки, на ее старательно качающуюся вверх-вниз макушку и выгибался в пояснице, пытаясь унять свербящую мучительно-сладкую судорогу. А судорога нарастала, и Данька тоненько повизгивал, а его неуправляемые бедра подбрасывали голову сестры неровными злыми толчками.
ДИНА
Накопленное за неделю мутное раздражение постепенно отступало, замещаясь приятной теплотой, закачиваемой в нее неутомимым Борисом.
Дина довольно жмурилась и думала о том, какая она молодец, как прекрасно все устроила в своей жизни. Она наслаждалась ощущением власти над своей судьбой, абсолютным контролем над всем, что имеет к ней отношение.
- Подожди. Вытащи.
Борис покорно прекратил фрикции и извлек из Дины свой жесткий, жилистый болт.
Дина легла на бок и подтянула к груди левой колено:
- Давай. Чего ждешь!
Мускулистый Борис завозился, усаживаясь на правое Динино бедро и заправляя обтянутую презервативом залупу ей в вагину, подхватил Дину за талию и толкнулся вперед. В этой позиции Дина любила с презрением думать о муже - уж с его-то вялым достоинством никак такого не сделать! Она вообще удивлялась, как им удалось завести детей - Николай Петрович был сильно старше Дины, при этом был закоренелым трудоголиком, много и нервно работал, и доведенные им до конца половые акты за всю их совместную жизнь можно было пересчитать по пальцам. По пальцам одной руки! Обычно (не так уж часто, впрочем) Дине приходилось досасывать его нетвердый член и принимать скудные, терпкие плевочки спермы в рот. Это была единственная супружеская обязанность Дины, которую нельзя было переложить на прислугу.
В известном смысле именно так Дина метила территорию: Николай Петрович должен был постоянно чувствовать свою вину перед молодой женой за свою мужскую беспомощность. Борис был полулегальным порождением этого тщательно культивируемого Диной в муже чувства вины. Нет! Конечно ни о чем таком никогда между супругами речи не было. Просто Николай Петрович предпочитал не задавать вопросов, почему в его отсутствие его водителя изредка вызывает к себе Дина, а Дина обеспечивала строгую конфиденциальность этих нечастых визитов - ее репутация преданной жены и образцовой матери в кругу регионального чиновничества и бизнеса, в который на вторых ролях входили супруги, была ценным деловым активом Николая Петровича.
Было и кое-что еще. За годы, проведенные вместе, Дина многократно убеждалась, что все попытки молодых стерв, пытающихся умыкнуть у нее мужа, разбивались о его холодное безразличие. Это было хорошо: Конечно - хорошо! Но странно. Николай Петрович не был голубым. Совсем нет. Тогда - что?
Эта загадка не давала Дине покоя, но когда она, наконец, разрешилась - Дина предпочла бы и дальше оставаться в неведении. Все эти странности начали проясняться совсем недавно, когда Дина стала отмечать связь между вечерними эрекциями мужа и ночевками их дочери в родительской кровати. Нет, конечно ничего ТАКОГО не было - муж не приставал к дочери, даже, как будто, не замечал ее. Да и острожные Динины распросы разбивались о полное Верочкино непонимание. После долгих метаний и поисков информации Дина пришла к выводу, что Николай Петрович просто латентный педофил, не отдающий сам себе отчет в своем извращении. Дина подумала, взвесила все плюсы и минусы, и успокоилась. Определенно, это был совсем не худший вариант. Совсем не худший.
А Борис: Что Борис? Просто обслуга. Кстати, когда он закончит, надо не забыть сказать массажистке, чтобы хорошо проработала поясницу - что-то там странно покалывает в такой позе.
Дина шлепнула Бориса по запястью, он отпустил ее талию, и стал массировать Динин клитор. Хорошо.
Дина закрыла глаза, подумала о том, какое платье надеть на благотворительный прием в мэрию, и тихонько спустила. Внимательный Борис тут же остановился, аккуратно извлек из нее свою дубинку, и тихо вышел из кабинета. Все.
Дина легла на спину и погладила живот, наслаждаясь приятной опустошенностью. Секс никогда не был важной частью ее жизни. Но иногда организм требовал своего. Как правило, это происходило раз или два в месяц, и тут без Бориса было не обойтись. Обычно она старалась употребить его сразу после бассейна и до визита массажистки. Дина прикладывала немало усилий, чтобы развести прислугу по времени - ни к чему было давать поводы к пересудам.
Вставать и идти в душ перед массажем было лень. Дина потянулась к подносу, взяла с него свернутое аккуратной трубочкой теплое влажное полотенце и протерла им промежность, живот и руки. Все-таки эти мужчины - просто животные: хватают своими потными руками, лапают, фу! Поэтому Дина никогда не снимала банный халат перед сексом с Борисом: просто откидывала полы и раздвигала ноги - работай!
Дина взглянула на часы - до прихода массажистки еще 5 минут. Она расслабленно закрыла глаза.
Тихо запиликал айфон, выдергивая ее из полудремы.
Дина раздраженно посмотрела на незнакомый номер, высветившийся на экране. Она ждала звонка адвоката, которого наняла для тяжбы с Даниной школой по поводу этих безобразных завтраков. При воспоминании об этом внутри все потеплело. Все-таки она настоящий боец! Пусть все эти курицы из родительского комитета против, а она додавит школу! Нечего тут!
- Да.
- Алло, добрый день. Это вас из библиотеки беспокоят. Меня зовут Валентина Сергеевна, я:
- Библиотеки?! - Дина изумилась так, что даже не рассердилась. Вот уж чего она не ждала сегодня - так это звонка из библиотеки.
- Да. К нам ходят ваши детки - Даня и Верочка. - голос в телефоне был молодой, неуловимо неприятного тембра.
- А! Ну, да. - Дина не понимала этого Даниного увлечения книгами, но Марья Петровна, жена мэра, так расчувствовалась, когда про это узнала, что сразу ввела Дину в свой узкий дамский кружок. Дина усвоила урок, и свое мнение по вопросам, в которых не разбиралась, старалась держать при себе. - Слушаю.
- У нас недавно открылся кружок рисования, вы знаете, у Данечки талант, настоящий талант, очень тонкое чувство формы, обязательно, обязательно надо его развивать, понимаете, это очень важно, - закудахтала девушка, чуть не захлебываясь восторженными словами.
Рисование? Какой у нее все-таки странный сын. Дина считала себя отличной матерью. Уж получше, чем эта корова Симонова. Но за Даниилом склонностей к рисованию она никогда не отмечала.
- А вы ничего не путаете, девушка? Он никогда не занимался рисованием.
- Нет, что вы! - все-таки захлебнулась восторгом девица. - У него отлично поставлена рука, просто отлично! Мы занимаемся по вторникам и четвергам с трех до шести, обязательно приходите. Это абсолютно бесплатно:
- Подождите! Как это - с трех до шести? Это что, занятие три часа занимает?
- Ну, конечно! - обрадовалась Валентина Сергеевна понятливости Дины. - У нас все как положено по методике преподавания рисования - три часа и ни минутой меньше. Конечно, лучше дать им что-нибудь с собой перекусить, но это не обязательно, печенье и чай у нас есть всегда, вы же знаете:
Ни о чем таком Дина не знала, она была в Даниной библиотеке один раз в жизни, пообщалась с их приятной заведующей и все.
- Ну: не знаю: Я поговорю с Даниилом. Повторите - во сколько занятия?
- Вторник - четверг с трех до шести. Очень вас ждем!
Дина озадаченно посмотрела на экран умолкшего айфона. Н-да: Рисование... А почему бы и нет? С другой стороны - как-то это странно, вообще-то. Надо будет осторожно поговорить в клубе, потом как-то прощупать Марью Петровну:
Едва уловимо потянуло сквозняком.
Дина посмотрела на вошедшую массажистку, встала с кушетки и сбросила на пол халат.
ВАЛЕНТИНА
Тина нажала на отбой и победно посмотрела на Варвару Ивановну.
- Порррядок!
Варвара Ивановна растерянно моргала. Сейчас она была похожа на получившую двойку третьеклашку. Тина прыснула.
- Ну-ка! Прекращаем изображать из себя девочку-целочку и начинаем уже ликовать!
Вот уже несколько дней Тина пыталась уговорить начальницу начать действовать, но та все откладывала, смущенно отводила взгляд и пыталась перевести разговор на другие темы. Сегодня терпение у Тины лопнуло - она просто взяла телефон и позвонила Даниной матери.
- Фу, какая же ты все-таки грубая Валентина! - в глазах у Варвары Ивановны запрыгали блестящие чертики. - Неужели тебе совсем недоступны высокие чувства?! Смущение, например, стыдливость, скромность, наконец!
- А на кой черт она нужна, ваша скромность? - прищурилась, принимая шутливый вызов, Тина. - Если я хочу ебаться, я так и говорю - хочу ебаться!
- Да ты все время хочешь: это самое. - притворно-возмущенно всплеснула руками Варвара Ивановна. - Это же не повод:
- Для чего? Для знакомства? - хихикнула Тина.
-: для такого безобразного поведения! Девочки должны быть скромными, хорошо воспитанными, и если им чего-нибудь такого вдруг захотелось:
-... например - покакать? - невинным тоненьким голоском спросила Тина.
Варвара Ивановна попыталась сдержаться, но только махнула рукой и расхохоталась.
В первый же вечер практики Тина проводила начальницу домой и, не слушая никаких отговорок, осталась у нее на ночь. На следующий день к Варваре Ивановне переехали ее нехитрые пожитки, ноутбук и, конечно, любимый черный дружок.
Беспардонная Тина тут же заполнила собой всю квартирку начальницы, везде устанавливая свои порядки - от кухни до крохотного совмещенного санузла. Робкие увещевания Варвары Ивановны о том, что у человека должно быть личное пространство, что должны же быть какие-то границы и вообще - разбивались о несокрушимую уверенность девушки в своей правоте.
Варвара Ивановна только беспомощно вздыхала, когда, пользуясь отсутствием замка, непосредственная девица врывалась в туалет, когда женщина делал там свои интимные дела, усаживалась верхом на ее бедра, прижималась к ней своими острыми сиськами и, доверительно шепнув прямо в ухо: "очень писать хоцца!" , пускала теплую струю прямо по ее животу и бедрам. А потом, как будто этого было мало, вскакивала, и тыкалась мокрой, горько-соленой писькой Варваре в губы: "Ну, пожалуйста! Ну, язычком!".
Крохотная ванна все время переливалась, не в состоянии вместить в себя сплетающиеся мыльные тела. Варвара уже и забыла, когда мылась в одиночестве.
Трусы в доме теперь носить не имело смысла - они тут же оказывались спущенными и мешали очередной коитальной эскападе, болтаясь где-то на щиколотках.
Толстый черный резиновый член, который Тина притащила с собой, не успевал просыхать. Варвара Ивановна и не подозревала, что ее тело способно к таким гимнастическим упражнениям. Лишь только ее непривычный к такому беспардонному отношению анус из последних сил держался, категорически отказываясь насаживаться на упругую елду. Однако, периодически перехватываемые хищные Тинины взгляды наполняли Варвару Ивановну опасливым предчувствием, что однажды она таки проснется с черной резиновой дубиной в заднице.
Не было в доме места, где бы Варвара Ивановна могла укрыться от похотливой подруги. Да она особенно и не старалась: только теперь, с Тиной, она впервые узнала, что это такое - быть полностью удовлетворенной женщиной. Тина была неутомима и не признавала никаких ограничений. Для этой девушки не существовало сексуальных запретов и табу, и это окончательно смело все линии так тщательно выстроенной Варварой обороны. В глубине души тихая Варвара Ивановна всегда была убеждена в своей тотальной сексуальной распущенности. И теперь, когда в ее жизни появилась та, кому именно это и было нужно, женщина покорно принимала себя вот такой - полуголой, растрепанной, перепачканной своей и чужой слюной, мочой и вагинальными выделениями, постоянно готовой угодить любым капризам своей несносной любовницы.
- Все равно я не понимаю, как это можно организовать, Валечка. - отсмеявшись, делилась сомнениями Варварвара Ивановна. - Как ты себе это представляешь? В этом кабинете? На диване? На столе? За стеной же работают люди. Посетители. Дети, опять же. Ты же знаешь, я в такие минуты: ну совсем не могу сдерживаться.
- Да, этот момент в нашем плане пока не очень проработан, - состроив серьезную гримаску, согласилась Тина. - Необходима помощь зала.
- Ах, Валентина, Валентина! Все в тебе хорошо, но твой подвальный юморок: Ой:
Варвара Ивановна застыла с приоткрытым ртом и слегка остекленевшим взглядом.
- Что? - удивленно посмотрела на нее Тина.
Варвара Ивановна перевела на подругу слегка ошалелый взгляд.
- Подвал! - каким-то бесцветным голосом сказала она.
-?
-У нас в библиотеке есть подвал.
- Ну и что?
- Дело в том, - медленно проговорила Варвара Ивановна, - что это хорошо отремонтированный и благоустроенный подвал: Всем подвалам подвал.
Тина попыталась вставить слово, но женщина подняла указательный палец, призывая девушку пока помолчать и послушать.
- Год назад у нашего очередного начальства на самом верху появилась энергичная любовница. Она была то ли медик, то ли просто поклонница ЗОЖ, не знаю, но пока это начальство не сняли за воровство, она успела оборудовать в нескольких школах и библиотеках типа центры здоровья. Ну, знаешь, залы для йоги, групповых занятий, пилатес, сауны, вот это вот все. Теперь, конечно, все эти центры здоровья благополучно закрылись, а наш так даже и открыть не успели. Но: В общем: - Варвара Ивановна опять немного смутилась. - Есть у нас место для уроков рисования.
- То есть вы хотите сказать, что:
- Ага. - кивнула Варвара Ивановна.
- Я хочу это увидеть. - безапелляционно заявила Тина.
- Легко! - кивнула Варвара Ивановна, вставая с дивана. - Давай только ключи возьмем.
( (В. И
Тебе бы, Валечка, только драматизму нагнать! На самом деле я с самого начала подумала про этот грешный подвал. А как было о нем не думать - он же висел на нас неподъемным грузом! Материальные ценности! Инвентаризации! Убирать его, опять же, надо. Дезинфицировать. Мало ли, что эти помещения не используются? Они же не балансе стоят? Стоят! Это же детское учреждение? Детское, бесспорно! Так что будьте добры все по полной программе!) )