Радость и горечь великой Победы. Часть 1

Этот рассказ не мой, но произвёл на меня очень сильное впечатление. И, испросив разрешения автора, я решил опубликовать его на нашем сайте.

Под жарким палящим солнцем, по хорошо укатанной бетонной, доселе невиданной шофером дороге - на небольшой скорости ехал трёхтонный грузовик ЗИС. В кабине рядом со скучающим шофером дремал капитан с позвякивающими на груди орденами. В кузове наоборот кипела жизнь, там сидел веселый, разговорчивый майор, начальник штаба штурмового авиаполка, возвращающийся из госпиталя, и трое красивых девушек в форме с голубыми погонами ВВС. Машина везла сложившуюся компанию в их части, располагавшиеся на аэродроме на недавно освобожденной территории Германии. Компанию везли после заслуженного отдыха в госпиталях и санаториях ВВС РККА, хотя война подходила к концу, и заслуженным авиаторам возвращаться в части - мягко говоря не хотелось.

Майор постоянно флиртовал с двумя всьма молоденькими летчицами из легко-бомбардировочного полка, и равнодушно смотрел на высокомерный взгляд третьей летчицы-ярко-рыжей, безразличной ко всему женщины лет 25, с капитанскими погонами и двумя орденами Красного знамени на груди. Вероятно она считала его бабником, и даже немного поражалась такой податливости и явно намекающим улыбкам молоденьких летчиц (небось на фронте не больше года) . Кто такой этот майор? На вид ему не больше 30-ти, на кителе были приколоты: винтовой орден Ленина, два Красного Знамени, и медаль "За оборону Ленинграда", с другой стороны висели два ордена Отечественной войны, и рядом на молодую женщину словно с портрета смотрел профиль Николая Черкасова -орден Александра Невского, награда для офицера почетнейшая.

По виду выглядел боевым офицером, две нашивки за тяжелые ранения, но чем-то он ей не нравился. И только майор, иногда презрительно зыркавший в сторону летчицы понимал в чем дело: "Рыженькая точно явно истребитель, у этих гонору как ни в каком другом роду войск, раздули из них черт знает что, а теперь боготворят, сталинские соколы, мать твою" - размышлял майор. Майор и сам начинал войну истребителем, сбил 11 самолетов, но после того как сбили самого, и он спустя месяцы мучений добрался к своим -забраковали. Чертовски было обидно боевому истребителю - старшему лейтенанту Крылатову получить новость о том что по состоянию здоровья он более не может быть летчиком истребительной авиации. Залечив многочисленные раны и действительно пошатнувшуюся свою психику, он перешел в штурмовики. На Ил-2 он сполна отомстил за все лишения которые пришлось ему пережить. Не щадя себя он уничтожал смертельным ливнем из пуль, снарядов и бомб полчища оккупантов, и сделал весьма неплохую карьеру - всего за 8 месяцев стал майором, комэуском, да ещё заслужил - он был с 6-ю боевыми орденами.

Майор действительно был ужасным бабником, больше потому что по его бравому виду ему мало кто мог отказать. Он никогда не обещал женится, не признавался в любви до гроба, но слыл чуть ли не первым кобелем своей воздушной армии. Возвращаться в полк ему совсем не хотелось, на должность его поставили перед самым ранением, пока управление шло нормально, от того что его попутчики не прибудут в части к точному сроку - никому хуже не будет.

Крылатов постучал по крыше кабины, прося шофера остановится.

- Тааак-с, товарищи летчики, можно оправится и закурить, привал 10 минут.

- Товарищ майор, мне надо сегодня же прибыть в полк, нельзя ли как-то без этого - злобно вступила с ним в перепалку рыжая летчица.

-Успокойся, если что -пробью отпуск задним числом, на пару дней позже -но это только разозлило женщину.

- Мы не переходили с вами на "ты", товарищ майор.

Крылатов пропустил мимо ушей речи недовольства летчицы и пошел переговорить с шофером.

- Ну товарищ майор, я не знаю, не имею я права, велено же вас доставить к завтрашнему числу, вместе с товарищем капитаном Кайдановским -сказал шофер поглядывая на подошедшего к ним коренастого блондина Мишу -капитана Кайдановского.

- Вот, Мишка, уламываю извозчика сделать остановочку где-нибудь на ночлег - сказал майор, подмигивая боевому товарищу.

- А что, идея хорошая... да и бабы ничего -у смехнувшись сказал лихой капитан.

- Твои-ночники, а я подумываю влиться в ряды нашей славной истребительной авиации, в лице товарища капитана.

- Ну молодцом, молодцом, тебе и карты в руки, командир, но как быть с начальством.

- Я и есть начальство, договорюсь с комдивом - вместе воевали под Ленинградом, мужик хороший, поймет, да и бомбить почти некого.

- Толково придумал, Лёша, сколько с тобой в одной эскадрилье летал, всегда поражался как ты фартово это дело то...

- Тоже есть свои секреты - весело потягивал майор.

Докурив папиросы они вернулись в машину, договорившись с водителем что он "заблудится".

К вечеру они выехали к небольшому городку с не выговариваемым немецким названием, и кое как объясняясь с местными выехали к небольшому старинному имению на окраине города, где и было решено заночевать. Рыжая летчица покрыла трёхэтажным матом нерадивого водителя и недовольно взяв вещмешок пошла в дом.

Про молоденьких летчиц она не ошиблась, они действительно были на фронте меньше года. Аня и Лена закончили одно училище, летали в одном полку, одним словом были неразлучными подругами. Аня была красивой, ладной, но невысокого роста 19-летней девушкой, с длинными черными волосами, и неприлично выпирающей из под гимнастерки грудью 4-го размера, с отсвечивающим золотом орденом Отечественной войны. Лена, бывшая лучшей подругой Ани ещё до училища была выглядящая не по годам красивой девчонкой с упругими формами и многообещающим для мужчин взглядом, хотя ей было всего 17 лет. Да и мало кто знал, что эта улыбчивая девчушка приписала себе два года в военкомате, теперь у неё на груди позвякивала медаль "За Отвагу" (она в отличии от Ани отказывалась от компании подвыпивших штабных офицеров (хотя орден Аня честно заслужила) , и после отказа одному офицеру СМЕРШа в представлении - орден Красной Звезды чудом поменялся на медаль) .

Рыжую летчицу звали Алина, хотя это имя никак не шло к строгому виду молодой женщины. Почти год она провалялась в окружном госпитале с многочисленными ранениями, и если бы ещё в бою сбили... Ранения она получила от своих коллег из Люфтваффе действительно не в воздухе - там к ней подобраться было делом нелегким, летать она имела, и 17 звездочек на фюзеляже её Як-9 были совершенно абсолютно заслуженными. Как девчонка она влюбилась в молодого полковника -бомбардировщика, согласилась стать его ППЖ (походно-полевая жена) , вспыхнула настоящая любовь двух молодых людей. Однажды получив за успешные вылеты два дня отпуска, она быстро позвонила возлюбленному, который бросив всё поехал за ней. Остановив прямо в поле командирскую "эмку" (автомобиль ГАЗ-М1) , он чуть ли не выпихнул водителя, велев тому взять автомат и охранять машину издалека.

Она уже почувствовала как намокает, привычно стянула нижнее белье и раздвинула ноги на заднем сидении командирской машины, полковник (30-летний видавший виды летчик) стянул галифе и вошел в любимую женщину, заставив застонать её соскучившееся по мужчине тело. Машина бешено раскачивалась на обочине, из неё доносились стоны и крики, минут через 10 любовники абсолютно голые, словно поршни в двигателе устроили бешеную скачку меняя позы и наращивая скорость. Шофер только курил в ста метрах от машины и усмехался необыкновенной распутности начальства, вечно оравшего громче всех о ценностях семейной жизни и осуждавшего случайные половые связи, которые вездесущие бойцы тщательно искали в каждом населенном пункте.

Скачку двух мокрых от пота и выделений друг друга тел в душной машине прервал внезапный рёв и гул мотора в воздухе. Шофёр таким остолбеневшим взглядом наблюдал как одинокий, неведомо откуда взявшийся пикирующий бомбардировщик с бреющего полёта огоньками трассеров изрешетил машину и как из дырявой словно дуршлаг машины выскочило совсем голое окровавленное тело с огненно-рыжими волосами. Летчик не рассчитал высоту и бомба секунд 10 тупо пролежала в метре от машины, дав шанс оставшейся в живых после свинцового дождя женщине. Полковника убило на месте тремя пулями, две из которых прошили его сильное тело и застряли в его рыжей спутнице. За спиной обнаженной и окровавленной женщины разорвалась 50-килограммовая бомба, изрешетив её тело многочисленными осколками.

Чудом выжившую летчицу доставил в медсанбат наблюдавший за всем этим водитель. По счастью по этой же дороге ехала полуторка, остановившаяся на яростные призывы человека с автоматом в руках. Положив голую, истекающую кровью летчицу на расстеленную в кузове плащ-палатку шофер эмки велел гнать шоферу к ближайшему госпиталю или медсанбату. Шофёру эмки показалось что женщина мертва, кровь на ней частично засохла, и не долго думаю он прикрытый бортами полуторки разделся и начал монотонно трахать бессознательное тело летчицы.

Ехали часа два, за это время шофер разбитой на дороге машины вдоволь позабавился с безжизненным телом (зачем мол добру пропадать) и одевшись сам, кое-как накрыл плащ-палаткой женщину которую считал мёртвой. Шофер вовсе не был извращенцем, скорее завистником, сам тайно мечтавшим отыметь жену своего командира. В госпитале водитель полуторки (совсем не препятствовавший человеку с автоматом) , доложил о поведении шофера, которого немедленно допросили и отправили в особый отдел, а храбрая летчица истребительной авиации гвардии капитан Алина Литовченко переместилась с окровавленной и залитой спермой плащ-палатки на операционный стол.

После этого случая её карьера была закончена - представление на Героя Советского Союза похерили, такой позорный случай все-таки. Только в самом конце апреля 1945 года её выписали из госпиталя и аттестовали обратно в истребительную авиацию. Она больше не надеялась встретится в небе с немецкими асами, которых к тому времени осталось немного, но всё же рвалась в полк, в отличии от нерадивого майора-штурмовика.

Хозяева имения оказались довольно гостеприимны для нежданных гостей. Местность была не из бедных и на столе были достаточно богатые и вкусно выглядящие блюда, плюс бутылки фамильного вина, которые хозяйка - женщина лет 35-ти, щедро, сладко улыбаясь, выставила перед офицерами. В имении жили только хозяйка - аппетитная и явно не голодавшая во всех смыслах яркая блондинка Эльза и её 14-летняя дочь Эрика.

Вечер не задался сразу, говорить было не о чем и все до единого недовольные обитатели дома пошли спать. Не спал только куривший возле дома Крылатов. Услыхав метрах в 200 от себя длинную автоматную очередь и затрескавшие выстрелы винтовок он схватив разгильдяйски оставленный водителем в прихожей автомат и кинулся на звуки боя. Подойдя к месту откуда исходили звуки чуть ли не наступления батальона Крылатов по меньшей мере удивился - возле стоявшей на дороге машины бегали, изображали какой-то папуаский танец пятеро бойцов, один из которых был точно в портупее (видно офицер) и дружно палили в воздух из всех стволов.

-Вы что охренели, идиоты!!! Какого чёрта открыли пальбу, город рядом, люди спят!!!

Подбежавший к Крылатову боец одним словом объяснил грозно выглядящему человеку с золотыми майорскими погонами причину их веселья:

-Майор, немцы капитулировали, Победа, ебанный Гитлер!!!!

Крылатов узнавший у уже уехавших бойцов-связистов, обладавших переносной рацией все нюансы необыкновенной новости, вернулся к проснувшимся товарищам, на часах было пол второго ночи.

Компания моментально оживилась, начали пить, есть оставшиеся припасы немки и есть свои собственные (представлявшие собой американские консервы) , люди почувствовали себя людьми.

Уже немного захмелевший от лошадиной дозы фамильного вина (за вечером все пили очень неохотно) Крылатов с взъерошенными волосами и расстегнутым кителем с звонко позвякивающими наградами, вышел из комнаты, где сразу начались импровизированные танцы под граммофон которая радостная окончанию войны хозяйка (не бывшая ярой фанаткой Третьего Рейха, погубившего на фронте её мужа и 18-летнего сына) . И она достала из закромов вместе с редкими французскими и бельгийскими пластинками. Майор нащупал в кармане помявшуюся пачку дорогих папирос "Герцеговина Флор", с трудом выклянченные в количестве трёх пачек у завхоза в госпитале.

Выйдя на улицу он увидел Алину курившую у входа в дом. Прикурив, он решил от скуки все-таки поговорить с примерно так же скучавшей летчице.

- Почему не танцуе. . те, уважаемая товарищ капитан.

- Ранения не позволяют, товарищ майор - грустно ответила женщина. - Ну а вы?

- Да тоже весь раненый-перераненый, да и не люблю я этого дела - с улыбкой на лице ответил Крылатов.

-А что ты любишь, майор? - немного злобно спросила Алина, наслышанная от лежавших в госпитале летчиков и летчиц, которые хорошо знали Крылатова.

- Летать люблю, товарищ капитан - с такой же злобой ответил Алексей.

- И не стыдно тебе, уже взрослому кобелю кидаться на совсем зеленых девчонок? Тебе лет то сколько, майор? - Алина пошла на откровенно противный ей разговор из интереса узнать, что же за сволочь этот с немолодым лицом изуродованным шрамом через всё лицо и седоватыми отблесками густых волос на темно-коричневой, кажущейся черной шевелюре.

- 24 в феврале было - сам не себе не веря, сказал Крылатов, хоть это была чистая правда. Лицо его сильно потускнело, видно не лучшая тема для разговора.

- Врешь, мне сейчас 25!

Он молча достал из нагрудного кармана командирскую книжку и протянул подозрительно смотревшей на него женщине.

- Извини, майор, видать повидал ты всё таки, - тихо сказала Алина

- Я ведь тоже истребителем начинал, 11 гадов сжечь успел - весело ухмыльнулся Крылатов.

- Ну а потом что случилось?

- Забраковали по состоянию моего здоровья, чуть ум война у меня не отобрала, добился через бывших однополчан, чтобы отправили на курсы штурмовиков, ну и вот с июня сорок четвертого опять летаю.

- Сколько боевых?

- На Миге было 108, на ИЛе до ранения было 81.

- А чего не герой?

- БКЗ второй получил и ладно, я своё дело сделал.

После этого наступило молчание, которое нарушил Крылатов, он видел что этой женщине явно не хватало ласки в последнее время и выбросив докуренную папиросу, сам не зная зачем сказал:

- Мы с тобой их все-таки победили.

Продолжение следует...