Барин-2

В яйцах молофья клокочет

И наружу выйти хочет:

По прошествии нескольких месяцев Василий Львович раздумал жениться на крепостной девушке Лукерье. Да, он обещал жениться, но раздумал. Разонравилась. Отдалил он от себя и Анну, ее мать. Зачем связывать себя с кем-то святым обрядом венчания, если можно и так... Тем более, что ТАК верный Трифон мог обеспечить похотливого Васеньку любой девушкой, женщиной, юношей или мужчиной. Или даже козой и овцой, которые в изобилии паслись на барских угодьях. Да и сам барин был на выдумки горазд. Например, Васенька заставил дворню ходить по дому обнаженными, а в хорошую погоду дворовые ходили голыми и по двору. Ему нравилось наблюдать, как какая-нибудь мясистая Стешка бежала вприпрыжку за водой к колодцу, потрясая грудями и жирной задницей. Тогда закипала кровь в молодом барине и требовала выхода:

На Ивана Купалу Василий Львович придумал всеобщее совокупление, то есть дворня должна была сношаться везде, где мужик встречал дворовую девку, не забывая, впрочем, о своих прямых обязанностях. Стешка тогда уже не бежала за водой, а тащилась еле-еле, потому что сзади нее пристраивалсялся какой-нибудь Степка-кучер, который держал ее за талию и "мешал" ее быстрому бегу. У колодца, пока она крутила ворот, Степка еле успевал кончить, а на освободившееся "место" уже претендовал Ванька-со-скрипкой, который во время бешеной ебли обязан был играть на скрипице.

Сильно потешали барина такие четырехногие фигуры. К вечеру дня Ивана Купалы по приказу барина дюжие конюхи загоняли в две обширные клетки всю дворню: в одну - мужиков, а в другую всех девок. Барин ходил между клетей, придирчиво выбирая себе девку на вечер, причем это могла быть, как и юная, еще не совсем оформившаяся дева, так и престарелая корявая вековуха с обвисшим телом, изношенным работой. Какая-нибудь дебелая старуха с дряблой, вислой, но большой грудью, с телом в складках вяло сопротивлялась со словами: "Так батюшка-барин, у меня уж ТАМ все мхом заросло!". На что барин отвечал: "Ничего! Я тебе дупло прочищу!".

Особенно полюбились барину деревянные "кобылы" , к которым привязывали выбранных "весталок". Такая "кобыла" сильно скрипела, пока Васенька неторопливо пронзал жертву своим могучим членом. Когда подходили мгновения оргазма, он ржал по-жеребиному, мычал по-бычьи, или визжал как кабан, покрывающий свиноматку. А после того, как он бурно "кончал" , вынув член из "весталки" и оросив спермой пыльную землю, клетки открывались и выпускали на волю застоявшуюся дворню, то есть мужиков со стоявшими разнообразными членами и стонавших от похоти распаленных девок. Площадь перед барским домом покрывалась тогда совокупляющимися телами в разнообразных позах, а до отходившего ко сну с блаженной улыбкой барина еще долго долетали стоны и крики безудержно сношавшейся дворни.

После удачно проведенного дня Ивана Купалы Василий Львович продлил празднества на целую неделю.

Однажды барин устроил своего рода соревнование среди дворовых мужиков: кто быстрее извергнет семя, кто всех медленнее, а кто за один раз наспускает больше всех. Принял участие в последнем массовом мероприятии и сам Василий Львович. Перед каждым соревнущимся стояла прозрачная высокая рюмка с делениями, куда после активной дрочки он должен был спустить живительную влагу. Победил молодой парнишка с небольшим членом, но с яйцами больше, чем у барана. Он кончал много раз подряд. Его член опадал, но затем взбодрялся и извергал еще одну порцию молофьи. Измерительная рюмка переполнилась, и сперма потекла на стол, а со стола - на землю. Ему был вручен серебряный рубль, а самого паренька отнесли рогоже в тень. Отдыхать.

: Когда Васенька объезжал дальние поля и любовался свежими зеленями-всходами пшеницы, приметил он странную картину. Посреди поля бежала лошадь! Потрава, подумал сначала барин, засеку! Но, привстав в стременах и всмотревшись, Василий Львович увидел, что кобыла взнуздана, а седло на ней женское. Какая-то дурища каталась по моему полю, и свалилась, подумал Васенька и не ошибся. Подскакав ближе, он увидел, что примяв изрядно молодой поросли ржи, на земле лежала молодая девушка в костюме для верховой езды - белой шелковой "амазонке". Барышня была хороша! И не просто хороша, а хороша "с перчиком"! Личико немного скуластое, но губки алые, прическа не модна, с челкой, но:

- Барыня, барыня! - закричали уже совсем близко.

Подкатила карета-ландо и оттуда вышла дородная хорошо одетая женщина.

- Ах, Дашенька! - воскликнула она. - Ты убилась!

Она бросилась к лежавшей барышне, пала на колени и охватила ее голову руками. Вслед за ней из ландо выскочил толстый маленький человечек, одетый по-дорожному, и на ходу выхватил из большой кожаной сумки маленький стеклянный пузырек. Он приблизился к девушке и поднес открытый пузырек к ее носу. Она вдохнула пары аглицкой соли, слабо улыбнулась, но тут же скорчила недовольную гримаску.

- Ах, какая гадость! - молвила Дашенька, открывая синие, как весеннее небо глаза.

- Дашенька, ты жива?

- Жива, маменька, только голова кружится немного. Подоспевшая дворня подняла пострадавшую и на руках внесла ее в ландо. Маменька и доктор забрались за ней, и экипаж отправился восвояси. Васенька вскочил на своего коня и отправился вослед. Надо же было договориться о компенсации, вон сколько всходов попримяли!

Ехали недолго. Вскоре на холме показался белокаменный барский дом с колоннами, и Васенька присвистнул про себя! У него-то дом деревянный. Живут же люди!

У широких ступеней ландо остановилось. К нему подскочил лакей в ливрее с золотым шитьем, чулках и башмаках с серебряными пряжками. Такой же лакей подбежал и к Васеньке.

- Вы чьих будете, барин? - сурово насупив седые брови, спросил лакей.

- Ты - дурак! - ответил Васенька. - Разве с господами так разговаривают? Иди и доложи, сосед Василий Львович Нефедов, дворянин. По личному делу.

Лакей подошел к пожилой барыне и, почтительно склонившись, доложил. Она отмахнулась от него, как от назойливой мухи, но обернулась к Васеньке и приглашающее махнула рукой. Василий бросил поводья какому-то лохматому мужику и последовал за барыней.

В прихожей все про барина забыли, и он уселся в уголке у столика, ожидая, когда позовут. Мимо бегали дворовые девки, проходили степенные лакеи, а Васенька все сидел, пока, видимо, не стали собирать обед. Девки забегали вдвое быстрее, в кухне застучали ножами, и, вскоре шустрая девица потащила полный поднос явств, но до столовой не донесла, а, плюхнув поднос на столик, куда-то убежала. Возможно, в нужный чулан. Василий Львович понял, что настал его час. Он, озираясь, достал из потайного кармана пузырек зеленого стекла, но появилась другая девка, которая утащила поднос в столовую. Не повезло! Барин вздохнул и улыбнулся несостоявшейся шутке. Значит, не судьба! И тут его позвали в залу. Что же, обед сам по себе - тоже неплохая штука!

Зала была велика. Дальний край ее тонул в полумраке, но ближний край освещенный ярким июльским солнцем являл глазу большой стол, богато украшенный и уставленный разнообразными явствами. За столом сидела пожилая барыня и молодая, уже совсем оправившаяся от падения с лошади, а рядом беспокойно возился толстый доктор.

- Разрешите представиться, - громко сказал барин. - Василий Львович Нефедов, ваш сосед.

Старая барыня покивала, а молодая - взглянула на Васеньку с плохо скрываемым интересом.

- Присаживайтесь, - сказала старуха, прожевав. - Напротив Дашеньки.

Василий оглянулся в поисках слуги, но никого не обнаружил, а посему отодвинул стул сам и уселся поудобнее.

- Урожай в прошлом годе был плох, многих из дворни пришлось продать, иностранцев - отпустить, а русские слуги так неловки! Только и годны, чтоб двери открывать да править экипажем. Вы согласны?

- Вполне. Оттого я и езжу верхом.

- Вот и Дашенька тоже ездит верхом. Но вот сегодня:

- Дамское седло, на мой взгляд, не очень удобно для езды галопом. Обычное седло намного удобнее, и стремена - тоже.

- Вы предлагаете девушке ездить по-мужски?

- А почему бы и нет? Надеть лосины, сапоги:

- Но это как-то: вызывающе: Общество осудит:

- Общество? - иронично заметил Васенька. - В нашей-то глуши? Да тут целый эскадрон амазонок проедет, никто не заметит!

- Амазонок? - переспросила Дашенька и почему-то покраснела.

- Да, тех, которые стреляли из луков, похищали мужчин и ездили голышом!

- Мужчин? Голышом?

- Да! Размножаться-то им как-то надо было.

- Но нагишом при нашем климАте, согласитесь:

- Да не у нас это, а в древней Греции климат куда теплее!

Дашенька и барыня рассмеялись. Обстановка сразу потеплела.

- Вы ешьте, сударь, ешьте! - предложила барыня. - У нас хороший повар, правда, русский, не француз. После неурожая французского повара тоже пришлось отпустить. А у Вас был хороший урожай?

- Урожай был неплох, вот только Ваши люди изрядно помяли всходы на моем поле:

- Я прикажу их высечь, - просто, как о чем-то обыденном, сказала барыня.

- Этого мало. Мне нужна компенсация!

- Что же Вы хотите? - в один голос воскликнули старуха и Дашенька.

- Если вы посетите мою скромную обитель в ближайшую пятницу, этого будет довольно!

После обеда, который был действительно хорош (только порции были маленькие) , Дашенька пригласила барина осмотреть дом. Старуха скоро притомилась и оставила молодых. Ковры и мебель интересовали Васеньку мало, но картина в одной из комнат ему понравилась. Это была хорошая копия "Рождения Венеры" художника Бугро.

- Вам нравится эта картина? - тоненьким голоском спросила Дашенька.

- Нравится. Вот только правды жизни в ней нет.

- Вот как? Почему же?

- Про амуров и прочих тритонов я уж не говорю. Вот смотрите, у всякой зрелой женщины между ног и внизу живота растут волосы. А у Венеры их нет!

Дашенька зарделась, как маков цвет.

- Но: но она же богиня!

- Ну и что? - заупрямился Васенька. - Прежде всего она женщина, а у всех женщин тут растут волосы! Уж я-то знаю!

Дашенька собралась с силами и пробормотала чрез смущение:

- А Вы видели много женщин? И ТАМ?

- Много! И ТАМ тоже! Можно подумать, что у Вас ТАМ волосы не растут!

Дашенька растерялась окончательно, присела на тахту и собралась заплакать. Васенька решил поменять тему.

- Сударыня, Вы где учились?

Молодая барыня горделиво выпрямилась.

- Я закончила институт благородных девиц в Петербурге!

- Тогда все понятно! Немного французского, немного домоводства, много танцев и хороших манер! Ведь так?

- А Вы?

- Я учился в Кадетском корпусе, но учебу пришлось бросить.

- Что так?

- Скончался тятенька, - коротко пояснил Васенька. - Пришлось вернуться в родную Нефедовку.

- Как жаль! - молвила Дашенька. - Я Вам искренне сочувствую!

- Благодарю Вас! - церемонно раскланялся Василий, а про себя подумал: "На моем месте тятенька тебе уже вдул!" , а вслух сказал:

- Засим разрешите откланяться, жду Вас с маменькой в гости в ближайшее воскресенье.

Домой барин скакал прямо через поля. Его могучее мужское достоинство расслабилось и мерно шлепало о седло, а лосины уже просыхали на жарком солнце. Дашенька ему очень понравилась:

Спектакль "Пьяный Силен"

Чтобы хоть чем-то удивить свою прекрасную соседку, барин решил устроить спектакль. Он долго думал над этим, но не хотел ставить слащаво- приторных итальянцев, а со всей славянской прямотой взялся за разработку темы древней античности, а, именно, Греции. В покоях дано висела копия картины "Пьяный Силен" , и барин решил следовать ее сюжету. Сказано - сделано! И он засадил за работу толпу крепостных крестьян, сняв их с полей. Мол, оно и так вырастет, а если не вырастет, значит - не судьба! Девки шили хитоны и туники, плотники ладили помост в старом овине, актеры, долженствующие изображать сатиров и нимф, репетировали роли. Во всех начинаниях активно участвовал верный Трифон, подбиравший актеров и актрис из дворни. На роль первой нимфы барин пригласил ту самую соседку, ради которой это все и затевалось. Дашенька поколебалась немного и согласилась, оговорив свое участие тем, что наденет маску. Барин был не против, но про ее роль ничего не сказал, обещав только, что будет рядом и все подскажет по ходу спектакля.

Наконец все было готово, и барин разослал пятьдесят приглашений. В теплый вечер пятницы стали съезжаться гости. Их встречали дюжие конюхи, одетые в длинные хитоны, подхватывали лошадей под уздцы и отводили в конюшню. Многие прибыли с семействами, на что барин, когда узнал, лишь плотоядно ухмыльнулся. Мол, всем роли найдутся. Празднично одетую публику провожали в большую залу светлым коридором, в простенках которого были установлены пьедесталы, на которых стояли крестьянские детишки из воскресной школы, изображавшие амуров обоего пола в разных античных позах и безо всякой одежды. Амуры-мальчики оттягивали свои членики двумя пальцами, ухвативши за крайнюю плоть, а девочки-амурки стояли, погрузив пальцы во влагалища. Гости, увидав такое зрелище, начали шушукаться, а некоторые повернули к выходу, где им предлагалось вино, а детям - лимонад. Испив дармовое угощение, многие ощутили желание вернуться, тем более что это желание загнездилось внизу живота. Проходя коридором с амурами, отцы и матери семейств пристально изучали живые скульптуры сквозь лорнеты и монокли, а их дети что-то искали в своих панталонах и юбочках.

В большой зале, отделенной от сцены занавеской, были установлены стулья, кресла и столы с вином, лимонадами, легкими закусками и сластями. Гости хорошо угостились и стали ожидать начала спектакля. Наконец на сцену вышел Трифон в костюме Аполлона и веночком из полевых цветов на голове. Его хитон спереди был бесстыдно распахнут, а к встопорщенному члену был привязан маленький медный гонг. Зал ахнул, а Трифон поднял молоток и ударил в гонг три раза.

- Дамы и господа, мадам и месье, мы начинаем!

Его член дернулся, и гонг ослепительно блеснул в лучах заходящего солнца. Заиграла роговая музыка, и в глубине кулис мелодично протренькала арфа. Рабочие потянули за веревки и занавес разошелся в стороны. Изумленным зрителям предстала толпа полуодетых мужиков, девок и баб. Женщины были сверху обнажены, то есть их пышные груди торчали вперед и в стороны. Мужчины были одеты в лохматые штаны из козлиных шкур, ради шитья которых были реквизированы все козлы из ближайших деревень. На ногах "сатиров" были одеты деревянные сандалии, и они стучали, как копыта, когда "сатиры" переступали по доскам сцены. В "козлиных штанах" были вырезаны отверстия, из которых вызывающе торчали члены и яйца, густо покрашенные свеклой.

Барин не надел таких штанов, его ноги и так были волосаты донельзя, а член был крепко перевязан у основания широкой красной лентой с красивым бантом, отчего надулся и посинел. Нимфы разом распахнули свои хитоны, и зрители увидели гладко выбритые лобки и половые губы. Щели у каждой были визуально продлены от промежности к животу густой черной угольной полосой, и, казалось, что их прорези огромны. Сатиры, также разом, ухватили свои члены и начали их дрочить, повторяя: "Слава Силену, Слава Бахусу!". Зрители, возбужденные похотным зельем, которое было добавлено в вино в изрядных количествах, повскакали со своих мест и, замерев, ждали продолжения спектакля:

Наконец над сценой пролетел в ремнях Трифон в костюме Аполлона, подвешенный к толстой веревке и державший в одной руке охотничий рог, в который трубил, а другой яростно дрочил свой немаленький член. По сигналу рога на сцене началась вакханалия. Сатиры накинулись на нимф, заголили их и начали грубо насиловать, кто по-собачьи, а кто, повалив на доски. В зрительный зал вбежали амуры и кинулись к зрителям. Мальчики полезли дамам под юбки, а девочки обратились к мужчинам, гладя их по панталонам и призывая их снять. Казалось, что зал и сцена сошли с ума, и ничего, кроме безудержной похоти, их не интересовало. Кресла и стулья были опрокинуты, столы повалены, а посуда разбита.

Один, обнаженный, гость бродил по залу, в поисках свободного влагалища, увидел девочку-амуршу и тут же пронзил ее своим членом. Два гостя повалили пожилую даму на пол, заголили ее и пронзали ее, один - влагалище, другой - анус. Все визжали, мычали и кукарекали, а со сцены неслось: "Слава Бахусу, слава - Силену"! А "Силен" тем временем вовсю "осваивал" свою привлекательную соседку, пронзая ее по очереди в рот, влагалище и анус. Он тоже накушался вина с зельем, и никак не мог извергнуть семя. Наконец он почувствовал приближение оргазма и, спохватившись, подбежал к краю сцены. То же сделали и остальные сатиры. Стоя на краю помоста, они щедро полили зрителей спермой и удалились. Их члены еще стояли. В это время за сценой грустно пропел рожок. Вакханалия, а с ней и спектакль, кончились:

Гости уехали. Им помогали подняться и привести себя в относительный порядок все те же сатиры и нимфы, но уже одетые в простое платье. Один зритель все никак не мог кончить, и его "присоединили" к одной даме, одиноко лежавшей посредине зала, да так обоих и унесли. Соседка Дашенька, утомленная Васенькой, устало стащила маску и вытерла вспотевший лоб:

- Василий Львович, Вы - гений! Такого безобразия я еще не видывала!

- Пойдемте ко мне, соседка, и продолжим безобразие! - ответил Васенька, помахав в воздухе усталым, но еще стоявшим членом.

Весть о необычном спектакле разлетелась по уезду с быстротой молнии, и уже на следующий день к барину приехал предводитель дворянства, в вицмундире и звездах. Он поделился своими сомнениями насчет уместности устроительства подобных спектаклей, угостился обедом с хорошим вином и собрался было уезжать, как его внимание привлекла дворовая девка, убиравшая со стола грязную посуду. Так, ничего особенного, если не принять во внимание, что делала она это голой, и при этом похотливо изгибалась, являя предводителю тщательно выбритые губы, сочившиеся желанием. Предводитель зарычал, аки лев, и набросился на девку, как был - в орденах и при шпаге, пронзив ее девственную плоть своим мужественным жезлом. Трифон, похоже, перелил предводителю дворянства похотного зелья, потому и кончил тот для себя необычно быстро, уставившись на окровавленный член близорукими глазами.

- Что же, Вы мне имущество портите, Ваше превосходительство? - ехидно вопросил Васенька. - Целочку порвали? Не хорошо-с:

- Сам не знаю, - смущенно пробормотал тот, вытирая пот со лба тонким батистовым платком. - Как юноша, право слово. Но готов компенсировать:

На том и порешили. Предводитель "забывал" о похабном спектакле, а Василий Львович снимал претензию о порче движимого имущества. Главный уездный дворянин укатил восвояси, а барин получил уверения в совершеннейшем почтении.

Через неделю Василий Львович женился на Дашеньке, венчался, а после венчания молодые приехали в Дашино имение. Ее маменька было взялась поучать молодых, как "делать детей". Барин обернулся и, сказав: "А вот и теща дорогая!" , завалил обоих на брачное ложе. Он был счастлив. Обе были развращенными до крайности.