Старая гвардия. Глава 2

— Здравствуйте, господин полковник! Как Вы себя чувствуете? — утром опять в палату вошёл лечащий.

— Здравствуйте, доктор! Спасибо, хорошо! — я решил что жаловаться не стоит — всё равно от обязанности существовать в этом дурацком госпитале меня никто не освободит.

Врач задал ещё несколько ничего не значащих дежурных вопросов и вдруг спросил:

— А что у Вас с девушками — практикантками, господин полковник?

— Да пока ничего вроде... а в чём вопрос?

— У нас не принято делать персоналу непристойные предложения.

— Хорошо, я подумаю. До свидания, доктор!

— Всего хорошего!

М-д-а-а... вроде бы тот же доктор, а вроде и не очень... Как-то он напряжён сегодня. И чего это он решил за девчёнок впрягаться? Насчёт «персонала»: ну были бы врачи — другое дело, а так не пойми что, даже ещё не студентки! Тьфу! Только вот вопрос: насколько решительно он настроен? Нужнo подумать, прежде чем в бой рваться...

— Здравствуйте, батенька! Как Вы себя чувствуете?

— Спасибо, в пределах разумного.

— Это хорошо! Да, Вам звонила адъютант господина Главнокомандующего, пока Вы отдыхали.

— Пешка Проходная? — я искренне обрадовался — она была одной из немногих, с кем у меня сложились дружеские отношения. И сразу же родилась мысль: «Вот она, моя страховка!»

— Не могли бы Вы организовать мой разговор с ней?

— Это без проблем! Я сейчас же ей перезвоню и уточню, когда она будет свободна.

Через пять минут монитор на стене засветился, в нём показалось улыбающееся лицо Проходной и динамики заорали:

— Здорово, полковник!

— Здравия желаю, госпожа генерал! Как жизнь?

— Как у жёлудя! — ответила она всегдашней своей остротой.

Минут через пятнадцать — двадцать, узнав все последние сплетни штаба я перешёл к самому главному для себя на этот момент:

— Спасибо, я очень рад, что ты позвонила. Слушай, а я похож на сумашедшего?

— Да вроде нет... Что-то случилось? — в её голосе послышалась тревога.

— Нет, ничего не случилось. Но я вот пока не чувствую себя идиотом и очень удивлюсь, если это вдруг случится.

— Я тоже удивлюсь. — Пешка улыбалась, но глаза были совершенно серьёзными. — Что там у вас происходит?

— Как что!? Лечат изо всех сил! Чудесный персонал! Снотворное замечательное-сплю как младенец! Наутро не сразу могу вспомнить, что вчера было! — я улыбаясь торопился ей всё выложить. Все свои подозрения. Открытым текстом я говорить не мог, само — собой, но за пятьдeсят лет мы привыкли объясняться намёками.

— Ладно, Дракон, я тебя поняла. На этой неделе заеду, жди! — Пешка надела на себя дежурную улыбку и отключилась, помахав рукой на прощание.

Надеюсь, она меня поняла правильно.

— Ну-с, батенька, пообщались с коллегой? Настроение поднялось? — в палату вошёл психолог.

— Да, док, спасибо! Со старым другом всегда поболтать приятно!

— А что, Вы давно с ней знакомы? Она вроде бы никогда не была Вашей подчинённой? — переспросил историк — любитель, ожидая очередной рассказ как благодарность за оказаную услугу.

— Ладно, расскажу. Всё равно заняться нечем. — сказал я. Мне нужно ещё много чего здесь узнать, так что неформальные отношения с персоналом не помешают. Да и просто хочется рассказать о своей жизни, что греха таить! — Вы про первый бой знаете, конечно? Про Траву?

— Трава, которая завела отделение в ловушку?

— Ну, она никуда завести не могла — просто не было у неё таких возможностей, да и не нужно ей это было. Просто любила девочка покричать, ногами потопать да наехать на главкома. За это и поплатилась.

— Была повешена? А разве Пешка принимала участие в том бою? — уточнил мой собеседник.

— Нет, Пешка в бою участия не принимала — мы с ней целовались когда бой шёл.

— Интересная подробность! Она была Вашей подругой? — оживился врач.

— В смысле — соседкой по койке — усмехнулся я. — Сама пришла, кстати! Ну а я взял её к себе, типа внештатно.

— Так это Пешка была с вами третьей? — в глазах историка вспыхнул огонёк азарта.

— Да, Вы в курсе?

— О том, что казнь осуществляли трое известно давно, хотя и на уровне слухов. Официальная история этот случай описывает очень кратко: «Геймер Трава Зелёная за предательство своих товарищей была казнена. « Точка. А в среде любителей не утихают споры по поводу персоналий. Командовал Дракон, уже с уровнем сержант, так?

— Да, верно.

— Ещё двое — мужчина и женщина. Мужчина вероятно Иней, а вот кто третья — большой вопрос! Я встречал десяток различных версий, наверное.

— Третьей была Пешка, точно говорю. Ладно, слушайте, как дело было... Короче, после того, как разговор, или допрос, как хотите, с участниками боя был закончен, главком отправил Траву и Инея в коридор, а Волка оставил:

— Так, Волк! Ты готов подтвердить всё, что здесь сказал перед всей ротой? Если да, то ты герой, достойный сержантского шеврона, а Трава — предатель, достойная самого строгого наказания. Если нет — наказывать нужно тебя.

Бурый молчал, глядя в пол.

— Господин Главнокомандующий! Прежде чем выносить окончательное решение, я бы хотел поговорить с Инием. — вставил я в паузе, имея в виду свои соображения. Волк понял это по своему: что Серебристого назначат героем, а его — предателем. Он поднял голову и чётко сказал:

— Да, господин Главнокомандующий! Готов подтвердить всё, что здесь сказал. Перед всей ротой.

— Хорошо. Иди, подожди в коридоре. — отпустил его главком.

— Господин Главнокомандующий! Одному приводить приговор в исполнение крайне не удобно. — обратился я, когда мы остались в кабинете вдвоём.

— Хорошо, возьми себе одного человека. Я распоряжусь.

— Я хотел бы взять Инея!

— Иней? Почему он, а не девушка? — кажется, я впервые видел что наш командир удивился.

— Иней силён, как робот-экскаватор, и настолько же туп. Идеальный подчинённый!

— Ого! Ты что, умнее, чем я о тебе думал?

— Нет, не умнее. Умён ровно настолько, насколько меня оценивает начальник. — позволил я себе маленькую шпильку.

— Нахал! — отозвался главком и произнёс в коммуникатор — Иней, поди сюда!

— Серебристый, в том подвале, откуда вы вернулись, остались ещё враги. Нужно идти ещё раз! — обратился я к нему, как только он вошёл.

— А-А-А!!! Враги! Не-е-е-т! — закричал он, закрывая лицо руками.

— Будешь меня слушаться, тогда в подвал не пошлю!

— Буду! Подвал не надо! Подвал страшно! Не надо! Буду!

— Будешь делать, что я скажу, а пока молчи! Иди, жди в коридоре! — рявкнул я. Видеть рыдающего двухметрового мужика было противно, но куда бедному сержанту деваться?

— Трава, зайди! — распорядился главком. И продолжил, когда она вошла:

— Так, ты готова подтвердить всё, что здесь сказала перед всей ротой?

— Конечно, готова! И пусть этот Волк не врёт! Я всё видела!

— Хорошо, иди! Через пять минут сбор роты.

Выйдя из кабинета я коротко бросил: «За мной!» Иней послушно засеменил сзади, размазывая по щекам сопли. В столовой мы встали поблизости от двери, из которой выходил Главнокомандующий. Сначала Волк, дальше Трава, следующим я поставил Инея, а сам скромно пристроился сбоку. Народ заходил в помещение переговариваясь в полголоса — о гибели геймеров уже было известно. Увидев Пешку я призывно махнул рукой:

— Вставай рядом!

Вот что мне всегда в ней радовало — никаких дурацких вопросов. Просто подошла и встала с краю, как на своё законное место.

— Геймеры! Братья и сёстры! — воскликнул старик, появившись перед ротой. — Вы уже знаете, что произошло... из одиннадцати человек вернулись только трое. Вот они, эти герои! — главком сделал театральный жест. — Волк Бурый! Ты убил троих нападавших?

— Да, я!

— Он нечестно поступил! Он Ромашку подставил! Так нельзя! — вклинилась Трава.

— Волк, кто Ромашку ...

,подставил? — переспросил главком с видом исследователя.

— Да никто. Сама бросилась. С криком: «Бей их!»

— Иней, Ромашка сама в бой бросилась? — спросил я.

— Это... да... в бой... страшно..

— Вот ведь как! Два героя говорят, что Ромашка героически атаковала диких, а вот она утверждает, что героев там не было! — главком показал на Зелёную.

— Не было этого! Он её толкнул! Не было героев! — орала та, не понимая, что крикнув в запале: «Не было героев!» сама подписала себе приговор. Героем себя каждый хочет чувствовать.

— Значит, не было героев!? Увести! — строго скомандовал наш командир.

— Иней! Хватай её и за мной! — я рванул к выходу, что бы прекратить перебранку — Трава уже наговорила достаточно на повешение. Дальше тянуть смысла не было. Как мне потом рассказывали, старик вручил Волку повязку сержанта, а потом ещё полчаса разглагольствовал на тему долга и предательства. Кто не совсем дурак — тот понял, что перечить высокому начальству чревато.

Легко забросив Зелёную на плечо Иней топал следом за мной, сзади бежала Пешка. В таком порядке мы и спустились на минус второй этаж, где располагались всевозможные склады. В одном из них я взял рулончик скотча, после чего завёл свою команду в какую-то полупустую кладовку.

— Ставь её на пол, заведи ей руки назад! — скомандовал я.

Надёжно замотав руки Зелёной скотчем и заклеив ей рот, что бы не орала я более — менее спокойно выдохнул:

— Ладно, полдела сделали! Теперь идём вниз.

— Да, идти... — Иней снова взвалил связанную девушку на плечо.

— Чёрт! Ему точно нужно все команды подробно прописывать, как экскаватору! — чертыхнулся я-Привяжи её к стелажу, пусть здесь сидит!

С помощью Пешки Иней справился с этой сложной задачей и замер, ожидая следующей команды.

Полураздетая Груша в засохшей крови всё также висела под потолком технического этажа. И правильно, куда она денется отсюда!?

— Тащи её в угол! — скомандовал я, опустив тело на пол.

Иней довольно оскалившись выполнил поручение и теперь сидел в углу, пытаясь затолкать пальцы в мёртвое влагалище.

— У нас ещё часа два есть до начала... ты в казарму? — спросил я Проходную. Грех было не трахнуть приговорённую связанную девчёнку, но и пугать Пешку, соседку по койке, тоже очень не хотелось.

— Господин сержант хочет воспользоваться удачно подвернувшимся случаем? Не думаю, что я сильно помешаю! Тем более, что лишение Груши одежды у него получилось не очень! — спокойно но твёрдо возразила девушка.

Не знаю, что ей в тот момент двигало: любопытство или нежелание возвращаться одной в казарму, но она кажется твёрдо решила всё время быть рядом со мной. Если всё время находиться в спецподразделении, то все и будут считать что ты член команды. И насчёт раздевания перед казнью она была совершенно права, конечно.

— Ладно, пошли! Заодно поможешь. — положил я ей руку на плоские ягодицы — Иней, за мной!

Детина с видимым неудовольствием оторвался от своего занятия. Проходная же на мою руку никак не отреагировала — восприняла как должное.

Трава встретила нас мычанием через скотч и попытками вырваться.

— Раздевать её нужно аккуратно, иначе товарный вид испортите. Снимать порваную одежду — совсем не то, что целую! — сказала Проходная, окинув цепким взглядом нашу жертву.

— Верно! Сможешь? — согласился я, предлагая ей включиться в процесс.

— Как прикажете, господин сержант! Иней, держи ей ноги, что бы не брыкалась! — Пешка спешила установить иерархию в нашей маленькой команде.

Иней метнулся выполнять команду, с видимым удовольствием схватив нашу жертву за бёдрa, а Пешка не спеша начала расстёгивать ей на груди платье.

— Господину сержанту нравится? Всё хорошо видно? — спросила она улыбнувшись, когда платье было расстёгнуто, а чашечки лифчика сдвинуты вверх.

— Да. Спасибо, геймер! Продолжай! — ответил я в тон. Сиськи у Травы красивые, но я решил что лучше постоять спокойно, а не бежать сразу её лапать — нужно показать подчинённым командирскую выдержку.

— Ниже держи! За щиколотки! — велела Проходная Инею и картинно задрала на Зелёной платье. Запустив пальцы под резинку ловко стащила вниз колготки, за ними последовали трусы. Трава пыталась сопротивляться, насколько это было возможно, а я всё ждал: «Пешка ударит её, или не ударит?» Нет, не ударила — значит доставлять боль ближнему своему Проходной удовольствия не доставляет. Ни за грудь, ни за промежность тоже не хватала-значит и девушки её не очень интересуют.

— Нет, это не Бутон! — невольно вздохнул я, вспомнив безбашенную девчёнку.

— Что — то не так? — обеспокоено спросила Пешка, услышав вздох.

— Не, всё норм! Отвязывайте её, да кладите... — я принялся расстёгивать брюки.

Отклеивать скотч нереально, так что его просто разрезали, оставив на талии и запястьях блестящие полосы в виде ремней.

— Ваше любимое блюдо готово, господин сержант! Приятного аппетита! — снова улыбнулась Пешка, когда они с Серебристым широко развели в стороны ноги Зелёной. Вообще, она вела себя очень спокойно — с улыбкoй выполняла порученую ей работу, и не более того. Другое дело — Иней! Приоткрыв рот он не отрываясь смотрел на покрытую курчaвыми волосками промежность и уже потянулся к ней рукой. Пришлось слегка наступить ему на пальцы, что бы соблюдал субординацию.

В волю потискав сиськи и наигравшись со щёлкой я наконец вошёл в неё, хоть и не без труда. Протискиваться в узкую пещерку было и больно и до ужаса хотелось это сделать. Судя по тому, как она начала бешено дёргаться и завывать через скотч, ей было ещё больнее чем мне, но это меня ни разу не волновало. Сделав в ней несколько торопливых движений я выплеснул в это молодое тело всё, что накопилось, и сразу почувствовал облегчение и одновременно навалилась приятная усталость. Изнывавший от нетерпения Иней набросился на девушку, едва я освободил ему место и сразу же вошёл в неё с каким-то звериным рычанием. Не переставая рычать он яростно вонзался в неё раз за разом и вскоре громко вскрикнув затих.

Проходная глядела скорее с интересом, может быть немного возбуждено. Вот она положила руку на грудь, как-бы примеряя на себя то, что делали с Травой. Слегка сжала свою плоскую сиську и тихонько улыбнулась чему-то. Чего точно во взгляде не было — так это жалости к лежащей девушке.

Поднявшись, Иней лениво потягивался, придерживая штаны и вдруг повёл носом, принюхиваясь — инстинкты ему подсказали, что рядом самка, ждущая внимания. Ну он и проявил внимание, как умел — схватил Проходную за промежность. Инстинкт его не подвёл, но у самок человеков более сложная система поведения — Пешка ждала явно не его. Получив маленьким кулачком в нос верзила отошёл в сторону, обижено сопя.

— Ну вот, опять сапиенс победил неандертальца! — подумал я невольно. А вслух сказал. — Ладно, давайте заканчивать!

— Её бы вытереть прежде... — Пешка поморщилась, глядя на вытекающую из влагалища сперму.

Да, вытереть не помешает... Я оглянулся в поисках какой-нибудь ветоши. Всё оказалось значительно проще — Иней уловив глагол «вытереть» дважды провёл пятернёй по измазаной промежности и не мудрствуя вытер руку о собственные штаны. Нужнo скaзaть, что мой незатейливый подчинённый лучше всего слышит глаголы, а прилагательные почти всегда игнорирует. Вот и сейчас схватив Траву подмышки мгновенно привёл её в вертикальное положение, услышав от Пешки: «Поставь её прямо!»

Видимо, наше с Инием вторжение не прошло для Травы легко — она уже не сопротивлялась, а висела на руках Серебристого безвольной куклой. Работала Пешка сноровисто и аккуратно — одевая приговорённую подтянула ей колготки, застегнула пуговки и расправила все складочки на одежде. Даже причесала. Привела в товарный вид, как она выражается.

Когда мы спустились на технический этаж там ещё никого небыло, если не считать валявшейся в углу Груши. Опустив Траву на пол Иней сразу же полез ей под платье.

— И ...,

откуда у идиота столько здоровья!? — подумал я, глядя как оттопыриваются его штаны. — Иней, перестань! Не нужно её трогать на виду у всех! Никого не нужно трогать у всех навиду. Серебристый удивлённo оглянулся, наморщил лоб:

— Дык... эта... нету никого... — и вдруг радостно улыбнулся — шутка, да?

— Нет, Иней! Это не шутка! Никого не нужно хватать за интересные места, если ты не в кладовке. — я не знал, что делать — смеяться или плакать от того, что выбрал такого помощника. Долго эта вакханалия с поголовными изнасилованиями и убийствами продолжаться не может — это я чувствовал. Значит — однажды предъявят счёт за всё. Этот идиот подставится очень быстро, это понятно. Главное — что бы он меня за собой не потянул. Интересно, в какой мере сержант отвечает за подчинённых?

— Сними с неё ботинки! — Пешка уловила мою мысль и нашла чем занять нашего придурка. Да и возиться с ботинками перед повешением некогда. Умница!

Геймеры неспеша входили, заполняя помешение и становясь полукругом.

— Сержант, можешь начинать! — обратился ко мне капитан, стоящий в первом ряду.

Я поднял руку, что бы произнести краткую речь — шоу должно продолжаться, как известно:

— Геймеры! Братья и сёстры по оружию! Вы все видели и слышали, что произошло. Эта Трава Зелёная сначала отказывалась идти в бой, а потом ещё имела наглость оболгать наших братьев, наших героев, храбро сражавшихся с дикими геймерами. — я краем глаза заметил, как приосанился при этих словах Иней. Идиот действительно поверил в то, что он герой! — За клевету и предательство Трава Зелёная приговаривается к лишению высокого звания «геймер», лишению права носить одежду и лишению жизни! — здесь я как и прошлый раз выдержал драмматическую паузу и громко закончил — Да свершится правосудие!

Пешка при этих словах зааплодировала, рота ответила дружной овацией. Иней растерянно моргал, не понимая что ему делать: то ли держать приговорённую, то ли хлопать в ладоши. Когда шум немного утих, я сделал жест в сторону Проходной, приглашая её действовать. Не заставляя себя ждать Пешка сделала лёгкий полупоклон и принялась разрезать платье на Зелёной. Сделав для начала два вертикальных разреза по бокам, она принялась за левый рукав. Когда оба рукава были разрезаны от манжетов до воротника, ничем не удерживаемая одежда свободно соскользнула к ногам жертвы. Потом наступила очередь колготок, которые пришлось резать от пояса до пяток, иначе они никак не хотели падать. Трава на удивление не сопротивлялась — видимо смирилась с мыслью о смерти и спокойно ждала когда всё закончится, зная что насиловать её больше не будут. Пешка зайдя сзади что бы не закрывать обзор зрителям срезала бретельки, потом расстегнула застёжку. Лифчик вспорхнул белой бабочкой, но не вверх, а вниз. Послышались редкие аплодисменты, кто-то крикнул: «Хорошие сиськи!», а шоу продолжалось. Артистично разрезаные трусики упали на пол, открывая нескромным взорам обнажённую девичью фигурку со связанными за спиной руками. Когда я надевал ей на шею петлю, мне показалось что Трава облегчённо вздохнула. Как и прошлый раз я воскликнул: «Правосудие свершилось!», едва ноги жертвы оторвались от пола. Девичье тело билось в краткой агонии под аплодисменты зрителей; я сдержанно поклонился, Пешка с мягкой улыбкoй повторила свой полупоклон, а Иней радостно скалясь неумело кланялся в пояс, бестолково размахивая руками.

— Можно считать, что это был первый шаг в карьере госпожи генерала. — закончил я свой рассказ.

— Очень, очень интересно! А это точно, что именно Волк убил Девочку?

— То, что Девочка погибла именно в этом бою — абсолютно точно. Я потом видел тела, тут сомнений быть не может. Ну а Волк или кто другой — это уже не установить. Вероятнее всего — он, потому что из выживших только Бурый мог это сделать. А какая собственно говоря разница? Если Девочка всё равно погибла?

— Ну не скажите, батенька, не скажите! Это для официальных историков разницы нет, а в нашей среде гигабайты аргументов выложены «за» и «против» этой версии.

— Ладно, мне этого интереса всё равно не понять, развлекайтесь как хотите! У меня другой вопрос:

— Что произойдёт с записями наших разговоров когда я сдохну? Это ведь произойдёт в конце — концов, что будет с моей историей болезни?

— Не волнуйтесь, не пропадёт! Материалы из нашего госпиталя идут с грифом «хранить вечно».

— Думаете, эти материалы когда-нибудь рассекретят и опубликуют?

— А вот это вопрос не по окладу, батенька! Однако, позвольте откланяться — у Вас сейчас гигиенические процедуры по плану. — соскочил доктор с ответа.

— Процедуры — это хорошо! — усмехнулся я про себя. А насчёт его изысканий... понятно, что Девочка и её команда идут в разделе «котрреволюция», публикация сведений о их гибели в бою едва — ли грозит чем-либо. А вот рассказ о других событиях очень может быть чреват... вероятно, док эти материалы не копирует, а просто запоминает. Вот так и появляются искажения: я что-то досочинил, потом доктор недослышал, потом тот, кому доктор рассказал... Это если не врать целенаправленно, конечно.

— Здравствуйте, господин полковник! — радостно прощебетали практикантки, заходя в палату.

— Привет! — ответил я самой широкой своей улыбкой — Кто хочет хорошие оценки — тот раздевается! Красиво! Кто не хочет раздеваться — тот не поступает в институт!

После разговора с Пешкой я не очень опасался врачей: небольшую шалость герою — полковнику простят, а вот небрежение в уходе за ним-нет! Втихаря они тоже ничего сделать не смогут — при малейшем подозрении Пешка всех на уши поставит, в своей давней подруге я уверен!

Видимо мои слова сильно расходились с их представлениями о прохождении практики — девушки застыли двумя мучительно краснеющими статуями.

— За что? — одними губами спросила белобрысая, нерешительно поднимая руку к застёжке своей медицинской робы.

— Да ни за что! Просто скучно здесь у вас, а мне всегда нравилось смотреть, как раздеваются красивые девушки! — сделал я улыбку ещё шире.

Светленькая явно смирилась со своей участью и готова исполнить стриптиз, хотя ей этого до истерики не хочется, а вот её товарка оказалась покрепче характером. Бросив на пол одноразовые перчатки она дёрнула белобрысую за рукав: «Пошли отсюда!» Не успела за ними закрыться дверь, как я дотянулся пальцем до кнопки вызова персонала.

— У Вас что-то случилось, господин полковник?! — просунулась в дверь голова медсестры.

— Нет, пока ничего не случилось. Извинитe, не могли бы Вы пригласить лечащего врача?

— Да, сейчас! — голова скрылась за дверью.

— Здравствуйте, господин полковник! Хотели меня видеть? — хмуро поздоровался врач.

— Здравствуйте! Спасибо, что пришли! Я хотел бы сделать заявление.

— Да?

— Сегодня ко мне приходили две девушки — практикантки. Так вот, я должен сказать, что это самые дикие, самые грубые и самые невоспитанные девицы, которых я когда либо видел! Я требую для них самого сурового наказания! Как минимум — выставления неудовлетворительных оценок.

— Хорошо, я доложу главврачу и их заменят.

— Нет! Повторяю: я ТРЕБУЮ что бы им поставили неудовлетворительные оценки за сегодняшний день! А смысла в том, что их заменят и отправят мучить кого-то другого я не вижу.

— Хорошо, я доложу... а Вам необходим отдых... — тихо произнёс старик и вышел, шаркая подошвами.

Ну вот, на девчонок настучал... Теперь у них два варианта: или договариваться со мной, хе-хе, или или не поступать в институт. Посмотрим, что они выберут...

Да, кстати, взгляд врача изменился. Там тупое отчаяние сменилось мрачной решимостью. Ох, не к добру это... если конечно Пешка не подстрахует.