Жестокие игры (часть IX)

От автора

Благодарю всех, кто не остался равнодушным к моему творчеству и поделился своими мыслями и соображениями. Особенно радует тот факт, что кое-кто из вас предлагает свои варианты дальнейшего развития событий. Некоторые я обязательно учту, поскольку очень надеюсь, что эта часть не станет последней :)) Продолжаю ожидать ваших писем с предложениями, комментариями, критикой и т. д.

1.

Тиффани, отлежавшись пару дней, исчезла в неизвестном направлении, нарушив условия нашего соглашения. Задействовав все свои связи, я узнал, что из ночного клуба она тоже уволилась. По всей видимости, она решила покинуть город, с которым ее связывали не самые приятные воспоминания. Больше мы ее никогда не видели.

Китти осталась и даже оказалась столь любезной, что стала работать на два фронта, вытребовав взамен ту часть оплаты, от которой сочла за лучшее отказаться Тиффани. Я не возражал, тем более что Лариса была уже на шестом месяце, а Китти была великолепна и в постели, и под плетками. Единственное, что мне не особенно нравилось,я увидел, как она начала судорожно сжимать и разжимать побелевшие от напряжения пальцы, едва не отрывая их от края стола, и раскрывать рот в беззвучном крике.

На этот момент мне оставалось выдать ей всего восемь ударов ремнем. Я намотал его на руку по-другому, чтобы теперь по горячей красной попке Стеллы гуляла другая его сторона, и продолжил экзекуцию. Теперь Стелла дергалась после каждого удара, не отрывая, впрочем, руки от стола. Я же продолжал пороть ее, размеренно покрывая новыми красными полосками ее спинку, попку и бедра и вкладывая в каждый удар всю свою силу и умение. На сорок пятом ударе мне удалось выбить из нее первый стон. Эта маленькая победа придала мне вдохновения, и следующий удар получился таким мощным, что Стелла вдруг извернулась так, что оказалась лежащей на боку. Ноги она подтянула к животу, но руки оставались на месте. Таким способом она, не выдержав моего темпа, старалась дать себе передышку от нескончаемой боли. Ее искаженное от сильнейшей боли личико было залито слезами, глаза закрыты, а зубы,и ненадолго отсрочить наказание. Но несмотря на давно охватившее меня возбуждение, я намеревался продолжить, и снова занял удобную позади позади и чуть слева ее замершей в ожидании попки.

На этот раз я поставил ванночку с прутьями рядом с собой, чтобы при надобности не идти к ней снова через всю комнату. Ягодицы Стеллы еще больше распухли и полностью потеряли свою очаровательную форму. Их пересекало несколько вздувшихся рубцов ярко-розового цвета, немного толще, чем нанесший их прут, и сантиметров тридцать каждый. Особенно много их было в нижней части ягодиц, на пограничной с бедрами области. Именно туда я направил очередной четырнадцатый удар. Коленки Стеллы дрогнули, голова мотнулась в сторону, а мой слух приласкал тихий жалобный стон. Да сколько же она может терпеть? А если бы она не знала, сколько ударов я собираюсь ей выдать? Терзаемый этими вопросами, я снова и снова, не сбавляя темп, посылал длинный извивающийся прут к ее тоже длинному и тоже извивающемуся телу по самым замысловатым траекториям, и параллельно полу, и под разными углами, и перпендикулярно сверху вниз, подойдя почти вплотную. Пару раз я даже попробовал быстрые удары крест-накрест. После одного из них длинное острое окончание прута впилось в ее правое бедро, разорвав кожу. Брызнула кровь, а Стелла издала нечленораздельный хрип. Я тут же отошел назад и, не задерживаясь, влепил ей следующий удар, метя в то же место, но промахнулся. Однако Стелла взвилась всем телом вверх, тут же опустившись после очередного укуса прута. Теперь она вжималась в поверхность стола, словно пытаясь раствориться в нагретом ее разгоряченном телом дереве. Я бы мог попасть в то же самое место, но для этого мне надо было сбавить темп и хорошенько прицелиться, а Стелла и так была на пределе. Эх, сказать бы мне не тридцать, а сорок ударов, и она наверняка бы закричала. По силе воздействия на меня ничто не сравнится с криком боли долго сдерживающейся женщины. А тут приходится довольствоваться лишь судорожными рывками, стонами и содрогающимися от рыданий плечиками. Но времени на колебания не оставалось, и я продолжил сечь Стеллу в быстром темпе, с силой опуская прут на ее вздрагивающие ягодицы с оттяжкой вниз и в разные стороны. Она пыталась угадать направление, двигая тазом в разные стороны, но я постоянно менял его, и девушка неизменно оставалась в проигрыше. Тем не менее эта игра заставляла ее хоть как-то отвлечься от боли. А терпеть оставалось совсем немного. Как я ни старался вырвать из нее крик, все было напрасно. Несмотря на то, что под конец на ее ягодицах еще в двух местах лопнула кожа, а все тело блестело от пота, Стелла выдержала пятьдесят сильнейших ударов ремнем и тридцать длинным крепким прутом без единого крика. Ничего подобного я раньше не видел.

,лишь скользнуло по ягодицам Ларисы, не принося ощутимой боли. Но правила менять было поздно. Лариса, получив всего два настоящих удара, тоже не издала ни звука, хотя страдала несравнимо меньше.

Дамочки вновь поменялись местами. Прежде чем выдать Стелле первый из очередного десятка ударов, Лариса приказала ей развести пошире ноги и подрегулировала наклонную плоскость, на которой облокачивался обнаженный торс Стеллы так, чтобы ее порозовевшие ягодицы поднялись немного выше головы. Затем она обрушила на нижнюю часть ее ягодиц серию сильнейших ударов, идущих то почти горизонтально, то под небольшим углом. Стелла слегка зашевелилась уже после пятого, а десятый встретила, судорожно сжимая пальцами кольца для зажима рук. Я удовлетворенно кивнул: сил и умения моей жене было не занимать. Но добиться крика и даже стона Ларисе не удалось и сейчас.

На этот раз Стелла, поднявшись со своего места, немного помассировала руками свои вспухшие ягодицы и решительно взяла розгу. Желание победить в этой гонке переплеталось у нее с чувством мести, а Лариса уже лежала перед ней, прекрасная в своей трогательной беззащитности. Девушка рьяно принялась за дело, и моя жена дернулась уже после первого удара,

приобретали багрово-синюшный оттенок, на котором даже не было видно следов от новых ударов. А Лариса продолжала сечь ее, сильно, размашисто, с оттяжкой. Свист розги сливался с оглушительными криками, и еще неизвестно, что было громче.

Стелла выдержала и эту серию. После десятого удара ее ягодицы и бедра кровоточили уже в нескольких местах. Рассечения были неболишими, но чрезвычайно болезненными, потому что Стелла даже передвигалась, морщась от боли. Лариса, занявшая ее место, выглядела ненамного лучше. Теперь она, крепко вцепившись руками в наклонную доску, слегка повернула голову, чтобы видеть момент удара и успеть собраться с силами. Стелла же, вытерев свои основательно вспотевшие ладони полотенцем, решительно взялась за розгу и с оглушительным свистом вытянула Ларису поперек ее судорожно сжавшихся половинок. Моя жена тут же дико закричала и обеими руками схватилась за пораженное место. Стелла придержала следующий удар и вопросительно посмотрела на меня.