Это незаконно (Перевод с английского). Часть 1

После нескольких лет брака есть мелочи, которые начинают вас интересовать: тонкости, нюансы, которые через некоторое время заставляют задуматься. «Почему она так сказала?»... «Ого, я не ожидал такого ответа!»... «Опять этот взгляд». А потом всегда есть толчок: «Пожалуйста, не сегодня вечером, дорогой, я слишком устала». Сложите их все вместе, и вы начнете подозревать, что в вашем счастливом маленьком доме что-то не так.

Конечно, на самом деле никто не хочет допускать отклонения в своей семейной жизни, поэтому, чтобы уравновесить сомнения и подозрения, вы напоминаете себе, что доверие — краеугольный камень любого брака, а если это не работает, всегда есть отрицание, «Я уверен, что она имела в виду не то, как это звучало, «... «Она, должно быть, неправильно поняла то, что я сказал, «... «Может, ей что-то попало в глаз», и, конечно... «Да, у нее был тяжелый день, может быть, завтра вечером».

Затем наступает день... нет, на самом деле это не день, это момент, на самом деле, затем наступает момент, когда все становится на свои места, когда вы оглядываетесь на саркастические комментарии, странные ответы на то, что вы сказали, мерзкие взгляды, которые вы поймали краем глаза, и отсутствие страсти в спальне, это момент, когда ты оглядываешься на все это и говоришь... почему я не видел этого раньше?

Сразу после того, как вы задали себе этот вопрос, вы начинаете чувствовать боль ее предательства, осознание того, что женщина, которую вы любите больше всего на свете, человек, вокруг которого вращается вся ваша вселенная, неверна.

Это когда мышцы живота напрягаются, вы задыхаетесь, ваше сердце начинает биться как барабан, вы покрываетесь холодным потом, и ваши глаза мгновенно наполняются слезами.

Когда первоначальный шок утихает, вы делаете ту же ошибку, которую делают все парни в этот момент, вы спрашиваете себя, почему. Депрессия бьет, как отбойный молоток, вы начинаете чувствовать себя неполноценным, менее мужественным, и начинаете винить себя, мучить себя. «Что я сделал не так, «... «Как я потерял ее уважение, «... «Как я потерял ее любовь»... «Был ли я плохим мужем»... «Был ли я плохим любовником?»

Я знаю все это, потому что я прошел через это, все это, каждую мысль, каждую эмоцию, я чувствовал себя полностью побежденным, это было худшее, что я когда-либо пережил, без исключений.

Действуя по совету, который я получил немного раньше, я остановился на стоянке дешевого одноэтажного мотеля. Я сразу почувствовал тошноту в животе и изо всех сил пытался удержаться от рвоты, когда увидел «Шевроле» моей жены, припаркованный перед одной из комнат.

Я припарковал свою машину между двумя другими в дальнем углу стоянки и ждал, в течение следующих двадцати минут я задавал себе каждый из этих вопросов, испытывал все эмоции и плакал, когда мое сердце разрывалось на части.

Я видел, как моя прекрасная жена вышла из одной из комнат, держась за руки со своим боссом. Я взял камеру с пассажирского сиденья и начал фотографировать их, когда они обнимались для прощального поцелуя.

Как профессиональный фотограф я редко полагался на автофокус моей камеры, но слава Богу за эту возможность, потому что иначе я не смог бы сделать четкое изображение из-за слез. Мощный телеобъектив позволил мне сфокусировать внимание на Джин, когда она любовно смотрела в лицо своего любовника. Я действительно не знаю почему, но я продолжал отрицать всё, просто рефлекс, наверное.

После того, как они уехали на разных машинах, мне оставалось только сидеть там, почему я не подбежал и не ударил этого сукиного сына в зубы? Я был зол на себя, но, по правде говоря, я был так ошеломлен, что даже не подумал об этом. Я сидел, играя сцену, свидетелем которой я только что стал, снова и снова в своей голове. Если бы у меня не было доказательства, я бы поставил под сомнение собственное здравомыслие и подумал, что у меня галлюцинации.

Я задавался вопросом, как долго это продолжается, были ли они влюблены, или это было просто физически? Тогда я понял, что это не имеет значения, мой брак распался. Я чувствовал себя потерянным. Меня затрясло, и стали литься слезы. Я разочарованно бился ладонью по рулю.

Думаю, в последний раз я так сильно рыдал, когда потерял партнера на всю жизнь. Это был красивый доберман пинчер по имени Бруклин. Он был моим защитником и постоянным спутником каждый день в моей жизни, пока однажды утром он не проснулся. Мне было десять лет.

Что теперь, подумал я, пытаясь взять себя в руки. Я вспомнил недавний разговор о создании семьи. Когда мы поженились, я только начинал заниматься коммерческой фотографией, поэтому мы решили подождать, прежде чем заводить детей, потому что нам нужна была зарплата Джин.

С тех пор, тем не менее, мне удалось стабильно увеличивать доход от бизнеса до шестизначного числа. Поскольку девяносто девять процентов моей работы делается на выезде, мне даже не нужна была студия, я работал из дома. Помимо экономии денег, это также дало мне отличные налоговые льготы. В общем, нам больше не нужна была зарплата Джин, поэтому мы поговорили о том, чтобы она уволилась и стала домохозяйкой. Я думал, что она ухватится за это, но, к моему удивлению, она неохотно сказала, что ей нужно немного больше времени, чтобы привыкнуть к этой идее. Теперь, увидев то, что я только что увидел, я считаю, что у нее была другая причина, по которой она не хотела уходить.

Я сделал глубокий вдох и выдохнул. Я всем сердцем хотел детей, но, может быть, так будет лучше, подумал я.

Примерно в то время, когда я решил пойти домой и показать Джин с фотографии, которые я только что сделал, у меня зазвонил мобильный телефон. Я посмотрел на дисплей и увидел, что это Джек Нортруп, мой давний друг. Несколькими годами ранее я работал штатным фотографом в одной из крупнейших газет штата. Джек был одним из лучших репортеров-расследователей. Мы с ним вместе работали над несколькими заданиями и с тех пор стали хорошими друзьями.

Сначала я собирался пустить его в голосовую почту, потом подумал, почему бы не ответить, Я действительно мог бы использовать друга сейчас.

«Привет», — ответил я, стараясь звучать нормально, но, видимо, безуспешно.

«Привет, дружище, ты в порядке? Ты немного подавлен, все в порядке?»

Я колебался, действительно ли я хотел афишировать тот факт, что жена мне изменяет? Черт, подумал я, люди все равно узнают, это не та вещь, которую можно долго хранить в секрете.

«Ах... нет, Джек, на самом деле все довольно хреново», — сказал я.

«Мне жаль слышать это, Далтон, я могу что-нибудь сделать?» он спросил.

«Ну, по правде говоря, Джек, мне просто нужно с кем-то поговорить».

«Слушай, я звонил, чтобы узнать, сможешь ли ты встретиться со мной и выпить пива в Плато через некоторое время. Когда ты сможешь уйти?»

«Вот дерьмо, — сказал я, только осознав, сколько времени было, — я уже опоздал, я должен был встретиться с клиентом и сделать снимки каких-то модельных домов, он застройщик. К черту, я собираюсь позвонить и сказать ему, что я смертельно заболел, это не будет ложью, поверь мне. Я собираюсь позвонить ему прямо сейчас и перенести время, я могу быть у Плато через двадцать минут», — сказал я ему.

«Увидимся там, мой друг».

Как только мы повесили трубки, я позвонил своему клиенту и перенес съемку. Он был недоволен, но все равно я никак не мог сосредоточиться на работе. Когда я вошёл, Джек уже сидел в баре. Он ничего не сказал, вероятно, не хотел меня смущать, но первое, что он сделал, это посмотрел мне в глаза, они, должно быть, все еще были красными и опухшими от слёз.

«Почему бы тебе не взять пиво, и тогда мы пойдем туда», — сказал он, указывая на стол в задней части комнаты, — «Там немного более уединенно, и ты сможешь сказать мне, что происходит».

Об этом было трудно говорить. Мы оба сидели молча пару минут, пока я пытался решить, с чего начать.

«Я... ах, у меня сегодня была назначена встреча. Это было недалеко ...

,от того места, где работает Джин, и у меня было немного времени, поэтому я зашел около двенадцати, чтобы узнать, свободна ли она, чтобы пообедать. Беверли, одна из девочек, с которыми она работает, сказала мне, что я только что пропустил её, она уже ушла на обед. Когда я спросил ее, знает ли она, куда ушла Джин, она ответила, что не знает, но как она это сказала... Не знаю, это было немного странно, как будто она что-то скрывала».

Я замолчал на секунду и сделал глоток пива, я глубоко вздохнул, пытаясь снова не заплакать, непросто говорить о том, что твоя жена трахает другого мужчину.

«В любом случае, как я уже сказал, я ощущал от нее какие-то странные флюиды. Потом, когда я уходил, ко мне подошла другая женщина. Я никогда ее раньше не видел, но, очевидно, ей не очень нравилась Джин, потому что она сказала мне, если я хочу найти свою жену, я должен пойти в отель «Холли» на Демпстере. Сначала я подумал, что она имела в виду, что именно там обедала Джин, но потом я узнал название, это было какой-то дешевый маленький отель, мимо которого я проезжал миллион раз, и знал, что у них нет ресторана. Я поехал туда, и, конечно же, машина Джин стояла на стоянке».

«Боже, Далтон, мне очень жаль. Черт, я не могу представить, что Джин тебе изменяет! Ты не сомневаешься, что это была ее машина, а?»

«Это была машина Джин, на ней был ее номер», — ответил я.

«Черт, и что ты сделал?»

«Что я мог сделать? Я понятия не имел, в какой комнате она была. Я припарковался в задней части стоянки, где был уверен, что она меня не увидит, и ждал. Я был там около двадцати минут, когда она вышла, держась за руки с Ирвом Джексоном, ее боссом».

«Слушай, если этот парень, ее босс, может быть, он ее принуждал, понимаешь, переспи со мной, или ты уволен, что-то в этом роде», — заявил Джек, пытаясь вселить в меня надежду.

«Сомневаюсь. Когда я говорю «босс «, я использую этот термин вольно. На самом деле он не ее босс, я имею в виду, что у него нет власти уволить ее или что-то в этом роде. Он внешний торговый представитель, он путешествует, продавая промышленное освещение. Когда он получает заказ, он отправляет его компании, Джин заполняет его и следит за тем, чтобы все было отправлено».

«Боже, я просто не могу поверить в это, Джин обожает тебя, чувак. Вы, ребята, сильно поссорились или что-то в этом роде, почему она сделала это с тобой?»

«Почему? Ха, это то, что я спрашивал себя, почему? Отвечая на твой вопрос — нет, у нас не было никаких ссор, не совсем, она была немного ворчливой последние несколько месяцев, но мы действительно не спорили ни о чем».

«Так что ты собираешься делать?»

«Думаю, разведусь. Я чертовски уверен, что не останусь в браке с женщиной, которая меня не любит и не уважает».

Мы оба сидели молча несколько минут, прежде чем Джек снова заговорил.

«Как сильно ты хочешь отомстить ей?», — он спросил.

«Что ты имеешь в виду?»

«Ты знаешь, я имею в виду, если бы это был я, я бы хотел крови, чувак, я бы хотел отомстить... ему, а также ей. Я знаю, что тебе должно быть очень больно, но ты не можешь сказать мне, что ты не злишься в тоже время».

«Ну, конечно, я злюсь», — ответил я, немного раздраженный, потому что посчитал вопрос глупым. «Что у тебя на уме?»

«У тебя есть доказательства?»

«Черт возьми... ну, не настоящее доказательство, у меня есть несколько фотографий их поцелуев, когда они выходили из комнаты».

«Нет, этого недостаточно, тебе нужно достаточно для вероятной причины», — сказал Джек.

«Вероятная причина, я сдаюсь, Джек, о чем ты, черт возьми, говоришь?»

«Это Иллинойс, супружеская измена в этом штате незаконна, мой дорогой друг», — сказал он с ухмылкой.

«Это так?» Это было новостью для меня: «Ты уверен?»

«Совершенно верно, это проступок класса « А «. Скорее всего, они никогда не будут привлечены к ответственности, но у нас должны быть тридцать или сорок знакомых полицейских. Готов спорить, мы можем сделать так, чтобы их арестовали их и бросили в тюрьму на сутки или около того, может быть, даже получить бумагу, чтобы напечатать историю.»

Джек посмотрел на меня и понял, что привлек мое внимание.

«Подумай об этом, если их действительно арестуют, это будет достойно освещения в печати. Я готов поставить любые деньги, что я смогу заставить газету опубликовать эту историю. Если ты будешь там со своей камерой, я могу даже заставить их напечатать фотографию. Ты хочешь, чтобы ее подписали твоим именем?» — спросил он с дьявольской улыбкой.

Со всей агонией, через которую я прошел, я даже не подумал о мести, но внезапно это звучало чертовски хорошо.

«Но тебе нужно будет получить доказательства. Тебе понадобится достаточно для вероятной причины».

«Черт, как мне это сделать?» — Я спросил, забыв на мгновение, что сижу с одним из лучших журналистов-расследователей.

«Она пользуется смартфоном?» — он спросил.

«Да, исключительно им. У нас даже нет домашнего телефона», — ответил я.

«Хорошо. Я знаю, что они работают вместе, но держу пари, что они все еще общаются по телефону — текстовые сообщения, телефонные звонки, фотографии... что-то в этом роде. Они недешевые, двести, триста долларов, но ты можешь выйти в интернет и получить шпионское ПО для ее телефона. Это небольшая штука, которую вы подключаете к ее телефону, а затем загружаете программу, это буквально занимает секунды. Она позволяет вам отслеживать входящие и исходящие звонки, текстовые сообщения, даты в ее календаре и все такое. Хорошие даже превращают ее телефон в подслушивающее устройство, как жучок. Если они в пределах досягаемости, ты можешь слышать все, что они говорят друг другу, это даже позволяет отслеживать ее с помощью GPS, и ты можешь контролировать все со своего компьютера».

«Ты шутишь? Это законно?»

«Ну, технически нет, — подумал он на секунду, — ее телефон записан на твое имя или на нее?» — он спросил.

«На мое... ну, на самом деле на мою компанию, а что?»

«Ну, ты должны сообщить всем сторонам по телефону, что ты записываешь их разговор, но есть небольшое положение о записи разговоров, которые были сделаны в незаконных целях. Поскольку супружеская измена является преступлением, ты можешь утверждать, что твой телефон использовался для противоправных замыслов».

«Ты уверен? Прослушивание телефонных разговоров — это федеральное преступление, черт возьми, у меня могут быть больше неприятностей, чем у любого из них».

Джек задумался на мгновение, прежде чем заговорить. «Не беспокойся об этом, Далтон, давай, купи одну из этих штук, а когда придет время арестовать их, ты сделаешь мне анонимный звонок с указанием номера их комнаты. Я свяжусь с полицией и скажу, что уверен, что эта комната используется для преступных действий, вот и все.»

Я задумался на секунду: «Ты правда думаешь, что это сработает?»

«Слушай, половина копов в Чикаго обязаны мне, мы заставим это сработать».

Думаю, я немного притих. Я полностью верил в Джека — он бы не придумал такую ​​схему, если бы не знал, что сможет это осуществить, но действительно ли я хотел это сделать? Должно быть, он читал мои мысли...

«Я знаю, — сказал он с сочувствием, — тебе интересно, действительно ли ты хочешь, чтобы ее арестовали?» Он сделал глоток пива: «Это, друг мой, зависит от тебя. Я знаю, это довольно круто».

Я сидел, кивая головой в знак согласия с его последним заявлением.

«Даже если ее не арестуют, я бы все равно получил это шпионское устройство и выяснил, что именно происходит. Кто знает, то, что ты видел, могло быть совершенно невинным», — сказал он, зная, что никто из нас не верит в это...

После этого мы долго не разговаривали. Я немного подумал, а Джеку надо было вернуться домой к своей жене и детям. Я подумал о том, что он сказал об этой шпионской штуке для ее телефона, и решил, что это хорошая идея. Как бы это ни было маловероятно, я молился, чтобы он был прав о том,...,что это было невинно... да, верно!

Я не стал терять время на то, чтобы заказать штуковину, о которой говорил Джек. Я всегда носил с собой ноутбук. В основном я использовал его для редактирования фотографий прямо на месте, но я мог выйти в сеть откуда угодно, подключив его к своему смартфону, что я и сделал, как только вернулся в машину. Не потребовалось много времени, чтобы понять, о чем говорил Джек — их было много. Я нашел одно, которое будет действовать как подслушивающее устройство, как он упомянул, и доплатил, чтобы его доставили на ночь со специальными инструкциями по хранению в почтовом отделении для меня.

Это было немного странно, но после этого мне стало немного лучше. Одна из эмоций, о которых я забыл упомянуть раньше, — это контроль, точнее сказать, его отсутствие. Узнав, что у вашей жены роман, вы действительно понимаете, насколько мало вы контролируете свою жизнь. Даже такие парни, как я, которые думают, что у него дела обстоят довольно хорошо. Теперь, по крайней мере, я что-то делал, я возвращал хоть какой-то контроль.

Весь вечер я старался проводить как можно больше времени вдали от Джин. Я пытался вести себя нормально, но, если ты сам не попробовал, ты не представляешь, насколько это сложно, когда весь твой мир рушится вокруг тебя.

Я вошел в свой офис и притворился, что редактирую кадры из какой-то воображаемой большой съемки, которую я сделал. Я подождал, пока не убедился, что Джин крепко спит, прежде чем лечь в постель. То, что ее тело было так близко к моему, снова разрывало меня на части. Я, наконец, уснул, но не раньше, чем молча пролил еще больше слез.

На следующий день я чуть не провалил свою первую работу, потому что просто не мог сосредоточиться на том, что делал. Даже клиент спросил меня, не так ли. Я сделал все, что мог, чтобы сосредоточиться, а затем направился на почту около трех.

Я показал свое удостоверение милашке за прилавком и сказал, что они должны держать для меня пакет. Пять минут спустя она вышла из задней комнаты с ним в руках. Я открыл его, как ребенок на Рождество. Я прочитал инструкции и загрузил шпионское ПО на ее телефон позже той ночью. Я настроил его так, чтобы контролировать все со своего ноутбука.

Это не заставило себя долго ждать. Первым делом я уже пару раз проверил утром, но безрезультатно, но около 10:30 я увидел, что Ирв отправил моей жене сообщение, хотя она еще не ответила.

Ирв: Привет, красавица, у меня довольно свободный график в пятницу, хочешь встретиться?

Если она ответит «да», у меня будет два дня на планирование. Проблема была в том, что я еще не знал, что буду делать. Я только что прислонился головой к автокреслу, чтобы подумать, когда я услышал телефонный звонок...

«Привет», это был ублюдок.

«Привет, это я. Я получила твое сообщение, но стояла рядом с Беверли и не могла ответить», — ответила моя любящая жена.

«Черт, Джин, она все равно должна кое-что знать, она не тупица».

«Да, я знаю, — ответила она, — но нет необходимости утирать ей этим нос. Она даже прикрыла меня на днях. Она сказала, что Далтон был здесь, чтобы отвезти меня на обед позавчера. Она сказала ему, что я уже ушла, и она не знала куда».

«Ну, наверное, это была правда», — усмехнулся он.

«Да, я знаю, мне интересно, почему Далтон ничего не сказал о том, что заходил к нам. Последние пару ночей он на самом деле был как бы тихим, ты же не думаешь, что он что-то подозревает? Боже, это убило бы его, если бы он узнал о нас».

«Черт, Джин, с ним живешь ты, а не я, как ты думаешь? Я не видел его с момента корпоративного пикника пару месяцев назад. Тогда он не казался подозрительным. На самом деле у нас был хороший разговор о том, как быстро растут дети в наши дни».

«Да, я знаю, он упомянул об этом, когда мы вернулись домой. Он сказал, что думает, что ты хороший отец».

«Теперь ты заставляешь меня чувствовать себя виноватым, черт возьми, мне нравится твой муж».

«Да, я думаю, ты ему тоже нравишься. Как ты сказал, может быть, я просто чувствую себя виноватой, я подумала о том, что он приходил, чтобы пригласить меня на обед в то время, когда мы с тобой были вместе, и это просто напомнило мне о том, что мы делали. Я имею в виду, когда мы только начинали, это казалось просто безобидным развлечением, но нет двух способов взглянуть на то, что мы делаем сейчас, мы оба изменяем нашим супругам. Боже, я даже не хочу подумать, что случится, если они когда-нибудь узнают, я не знаю о Мардж, но это убило бы Далтона, я сомневаюсь, что он когда-либо простит меня, Ирв, мы действительно играем с огнем»

«Да, Мардж тоже, черт возьми. Она, наверное, выгнала бы меня из дома навсегда. Ну что ты думаешь, стоит нам немного остыть?»

После долгой паузы с обеих сторон Джин ответила ему. «Вообще-то, последние несколько месяцев я был отчасти резка, может быть, поэтому он такой тихий. Каждый раз, когда в последнее время он открывает рот, мне кажется, что я начинаю выходить из себя. Я думаю, что использовала это как защитный механизм. Знаешь ли, это похоже на то, что чем ближе он и я как пара, тем больше я чувствую вину, поэтому, если я могу создать какое-то пространство между нами, я не чувствую себя такой виноватой. Это неправильно, я должен прекратить это. Далтон не сделал ничего, чтобы я так вела себя с ним.»

«Так что ты думаешь, мы встретимся в пятницу или нет?» — спросил ее Ирв.

«Да, давайте подумаем в пятницу, может быть, нам стоит сделать перерыв после этого. Мне нужно восстановить связь с моим мужем, я действительно люблю этого здоровяка», — сказала она.

Далтон услышал, как Ирв усмехнулся на другом конце телефона: «Да, я знаю, что любишь. Я тоже люблю свою жену. Ладно, пятница, обычное время, тогда мы на время заключим перемирие».

«Хорошо», — ответила она, — «Ты идешь в офис сегодня?»

«Нет, на сегодня я занят. Я буду завтра, но не раньше четырех», — ответил он.

Остальная часть звонка была о делах. Я медленно опустил крышку своего ноутбука. До пятницы оставалось всего два дня; если я хочу, чтобы их арестовали, мне необходимо сразу же позвонить Джеку, чтобы у него было время все уладить. Я наклонился вперед и прислонился головой к рулю, чтобы подумать. Было так много вещей, которые нужно было учесть.

Может, я мог бы просто посмотреть в другую сторону, хотя бы на этот раз. Похоже, это будет последний раз, по крайней мере, на время, и она сказала, что любит меня. Может быть, я мог бы дать всему остыть на некоторое время, а затем сказать Джин, что я знаю об этом романе, и сказать ей, чтобы она не делала этого снова... нет, подумал я, когда мой гнев снова вышел на поверхность, о чем, черт возьми, я думаю. Я не буду так тратить свою жизнь, волнуясь, гадая, где она, каждый раз, когда опаздывает на десять минут. Чушь, я не могу так жить, не буду так жить.

После двух дней размышлений мое окончательное решение было принято в мгновение ока.

«Здравствуйте, пригласите пожалуйста, Джека Нортрупа. « Я закрыл телефон платком. Я понятия не имел, действительно ли это маскировало мой голос или нет, но они делают это во всех детективных фильмах, так почему бы и нет.

«Да, могу я спросить, кто звонит?» — спросил голос на другом конце линии.

«Нет, просто скажите ему, что у меня есть информация о незаконной деятельности, которая будет совершена в пятницу»

«Минутку, пожалуйста», — сказал он, прежде чем крикнуть Джеку об анонимном звонившем на третьей линии.

«Это Джек Нортруп, чем могу помочь?»

«Я не назову вам свое имя, мистер Нортруп, но я хотел сообщить вам, что в эту пятницу около полудня в одной из комнат в мотеле Холли на Демпстере будет происходить незаконная деятельность»

«"Я понимаю», — сказал Джек, — «я вызову полицию для расследования».

Что ж, дело было сделано, теперь все, что мне нужно было сделать, это жить со своим решением. Мне ...,также пришлось прожить с Джин следующие два дня, как я собираюсь это сделать?

Похоже, она планировала быть милой со мной во время разговора с Ирвом. Она может быть очень романтичной, когда хочет. Я представил, как она прижимается ко мне на диване, может быть, с вином. Как только мы ляжем в постель, ее уже не остановить; она знала мои кнопки и как их нажимать. Боже, я буду скучать по ней, подумал я, когда новые слезы катились по моему лицу.

Я подумал об этом несколько минут, потом пришел к решению. Хотя раньше я никогда не делал этого в короткие сроки, время от времени мне приходилось уезжать из города. Я уже отменил все, что планировал на остаток недели. Я поехал домой и собрал сумку. Меня уже заселили в мотель в нескольких милях от дома, прежде чем я набрал номер из быстрого набора. Мой ноутбук был открыт и готов подключиться к телефону, как только я закончу разговор.

«Привет, дорогой», — ответила она так, словно была в хорошем настроении, «Я только что думала о тебе, должно быть, у тебя горели уши».

«Ты думала?», — сказал я, пытаясь звучать оптимистично. «А о чем ты думала?»

«Что ж, последние несколько месяцев на работе все было как-то безумно, и я боюсь, что вываливаю это на тебя, поэтому я хотела бы исправить это перед тобой. Я подумала, может быть, мы могли бы заехать в хороший отель на выходные. Мы с тобой могли бы провести два полных дня и ночи дикого, страстного, умопомрачительного обезьяньего секса. Как я это представляю, ни один из нас не будет способен ходить пешком к понедельнику», — сказала она, смеясь.

При нормальных обстоятельствах мое сердце выпрыгнуло бы, услышав ее такой разговор. Но, зная всю историю, я был только грустнее. Я попытался использовать эту грусть как инструмент актерского мастерства, когда ответил: «Дорогая, извиняюсь за это, но меня не будет в эти выходные, я...»

«Не будет?», — почти закричала она, — «Что ты имеешь в виду, куда ты собираешься?»

«А, ну, я только что получил задание за городом, дорогая. Извини, но деньги слишком хорошие, чтобы отказываться от них. Я уже в пути и вернусь только поздно вечером в субботу».

Она ничего не говорила в течение добрых пятнадцати или двадцати секунд. «Дорогой, что происходит, это не похоже на тебя», — наконец сказала она с тревогой.

Я не хотел сейчас облажаться. Я не актер, но я должен был показать настоящий спектакль. Все в порядке, дорогая, это только что всплыло», — сказал я, пытаясь придать этому важное значение.

«Разве ты не можешь отложить это? Я действительно с нетерпением ждала этих выходных, детка».

«Дорогая, это шанс получить крупную сделку с Хаббард, одной из крупнейших студий в городе», — сказал я, придумывая на ходу. «Все было готово к завтрашней крупной рекламной съемке в округе Логан, но каким-то образом Хаббард изменили график и не могут этого сделать. Если этого не сделать, это будет стоить клиенту тысячи долларов. Кто-то порекомендовал меня. Если я отправлюсь туда и спасу съемку, это может означать, что я найду нового клиента на сотню тысяч в год. Дорогая, я не могу отказаться от этого».

Я услышал ее вздох, затем наступила пауза, прежде чем она заговорила. «Хорошо», — сказала она с грустью в голосе, — «Я понимаю, думаю, мы сможем сделать это в следующие выходные».

Как только мы попрощались и поцеловались по телефону, я подключился к на своем ноутбуке. Я думал, что она сразу же свяжется с Ирвом, но ничего не было. Должно быть, она положила телефон на стол, потому что, когда я активировал подслушивающее устройство, я мог слышать, как она перекладывает бумаги.

«Ирв только что отправил по факсу эти заказы на покупку, он хочет, чтобы вы просмотрели их и удостоверились, что у нас все есть на складе, если это не так, он хочет, чтобы вы ему позвонили», — услышал я голос. Затем я услышал голос жены.

«Хорошо, спасибо, Беверли», — я не услышал никакого ответа, затем снова заговорила моя жена. «Беверли, в чем дело? Раньше мы были друзьями, но ты уже несколько месяцев не говорила мне дружеского слова. Пожалуйста, что происходит?»

«Хорошо, раз уж ты спросила, я раньше думала, что ты хороший человек. У ​​тебя прекрасный муж, но ты отвернулась от него. Он заслуживает лучшего, а ты всего лишь шлюха», — сказала она, добавив столько яда в свои слова, сколько могла.

Я услышал, как Джин задохнулась от этого заявления. Потом мне показалось, что я услышал, как Беверли вышла из офиса, а моя жена заплакала. Я забеспокоился, что слова ее коллеги дали Джин внезапный толчок морали, и она могла отменить свое маленькое свидание. Я ждал, что она позвонит Ирву, но она тихонько плакала.

Я продолжал следить за связью моей жены, чтобы убедиться, что копы не собираются обыскивать пустую комнату в пятницу, но единственный разговор, который она провела с Ирвом, произошел в четверг днем, когда он вошел в офис. Они говорили в основном о бизнесе; только в конце их разговора Джин выразила сожаление, что начала их роман, но когда ее снова спросили о следующем дне, она еще раз подтвердила, что то, что они оба признали, будет их последним свиданием на некоторое время.

Я вообще не спал в четверг вечером. Я все время спрашивал себя, правильно ли я поступаю. Может быть, с помощью психолога мы сможем это оставить в прошлом? Может быть... возможно... что, если... Я много раз использовал эти слова в своих мыслях всю ночь напролет, но, глядя, как комната светлеет от утреннего солнца, я знал, что моему браку конец. Это была месть... ему и ей. Просто может быть, она поймет, как сильно она меня обидела, когда ее уводят в наручниках... но потом я засомневался в этом. Если ты сам не прошел через это, невозможно понять, какое горе испытывает человек.

В одиннадцать часов утра в пятницу я встретился со своей небольшой командой спецназа в заранее определенном месте в задней части ресторана через дорогу. Джек был там с Дэйвом Вайландом, сержантом местной полиции и общим другом, которого мы знали много лет. С ним был еще один офицер, который выглядел знакомым, но я не знал его по имени, и довольно крепкая женщина-офицер. Дэйв представил меня и сказал, что они уже говорили с клерком. Он поместит их в комнату один-тринадцать. Ключ-карта от комнаты у Дэйва уже была. Мы дадим им минут двадцать до того, как совершить задержание. У Дэйва была уже заполненная форма жалобы, готовая для моей подписи.

Около одиннадцати тридцати подъехала машина, и в офис зашел мужчина, но через улицу я не смог подтвердить личность. Он вернулся к своей машине и, очевидно, ждал. Будучи достаточно уверенным, «Вот она», — сказал я, узнав въезжающую машину Джин. Она припарковалась рядом с другой машиной и ждала Ирва. Он вышел из машины с маленьким чемоданом и чмокнул Джин в щеку, прежде чем они исчезли за дверью комнаты номер один-тринадцать.

«Ты уверен, что хочешь это сделать?» спросил Дэйв, «Ты все еще можешь отступить».

«Ага, — сказал Джек, — если ты сделаешь это, пути назад нет, Далтон».

«Я знаю, — грустно сказал я, — я думал об этом всю ночь». Я почувствовал, как слезы снова наворачиваются на мои глаза, но я был полон решимости не отступать. Я установил камеру на автофокус. «Давай покончим с этим», — сказал я.

С этими словами мы все собрались в две группы и въехали на стоянку мотеля, заблокировав обе их машины. «ПОЛИЦИЯ, МЫ ЗАХОДИМ!», — крикнул Дэйв, дважды стуча кулаком в дверь. Почти сразу после этого другой офицер вытащил ключ-карту, и они ворвались внутрь.

Прежде чем войти, мы с Джеком подождали, пока остальные окажутся внутри. Я увидел Ирва через дверной проем, когда он спрыгнул с кровати обнаженным, как в день своего рождения. Это выглядело так, как будто он оседлал лицо Джин, скорее всего, получая минет.

«Я знаю, как это выглядит, но это все по обоюдному согласию!», — кричал он. «Честное слово! Джин, скажи им, что я не заставлял тебя, это не изнасилование, вы должны мне поверить», — говорил он как бешеный.

В то же время Джин волновалась, крича ...,

на Ирва, чтобы тот рассказал ей, что происходит. Тогда я вошел и увидел ее. Она лежала на спине полностью обнаженной, с закинутыми за голову руками, прикованными наручниками к изголовью кровати. На ней была черная кожаная повязка на глаза, которая держала ее в неведении о происходящем. Ее ноги были разведены и привязаны к углам каркаса кровати. На ее сосках были зажимы, а к ее киске был привязан вибратор.

«Ирв, пожалуйста; боже мой, что происходит, пожалуйста, скажи мне», — истерически кричала она.

Ирв был слишком занят, пытаясь объяснить ситуацию полицейским, чтобы ответить ей; он был так увлечен своей болтовней, что даже не осознавал, что я был там, пока я не начал фотографировать. Он увидел вспышку и повернулся в мою сторону с таким видом, как будто увидел привидение.

«Вот дерьмо», — сказал он, наконец, начиная понимать, что происходит.

«Что? — снова умоляла Джин, — расскажи мне, что происходит, пожалуйста», — теперь рыдала Джин от страха.

«Это Далтон», — с грустью сообщил он ей.

«НЕТ!» она закричала: «Нет, нет, этого не может быть... о Боже, нет!»

К тому времени Дэйв и другой мужчина-полицейский отодвинули Ирва в сторону, чтобы женщина-офицер могла добраться до Джин.

«Где ключи от них?» — спросила она, имея в виду наручники.

«Вот, на столе», — ответил Ирв, грустно кивнув головой. Как только наручники были сняты, Джин сняла повязку с глаз с выражением абсолютного ужаса. «Нет, боже мой, нет», — она ​​заплакала, прижав руки к лицу. Она даже не пыталась прикрыться. Не знаю, было ли это от шока, или, может быть, она просто решила, что для этого уже слишком поздно. Женщина-офицер подняла половину простыни и накинула на нее.

«Ирв Джексон, Джин Конрад, я арестовываю вас обоих за супружескую измену», — сказал им Дэйв.

«Арест, супружеская измена, погоди минутку, — крикнул Ирв. — Вы не можете арестовать нас за супружескую измену, это не против закона!»

«Боюсь, что это так, и мы можем, мистер Джексон. А теперь оденьтесь», — сказал ему Дэйв, подводя его к кучке мужской одежды на полу.

Пока он одевался, женщина-полицейский обошла кровать, развязывая мою жену. Я видел, как рука Джин двигалась под простыней, когда она сама снимала зажимы для сосков и вибратор.

«Далтон, послушай, чувак, мне очень жаль, никто из нас не хотел причинить тебе боль, чувак, но давай, пожалуйста, прекрати это», — причитал Ирв, и его собственные слезы текли по его лицу. «Пожалуйста, подумайте о моей семье... моих детях...»

«Ты долбаный засранец», — крикнул я, когда Джек схватил меня, чтобы я не попал в зону поражения. «Ты, черт возьми, не думал о моей семье, не так ли? А как насчет моего брака? Что на счет моих детей, которые никогда не родятся? Мать твою, ублюдок, я надеюсь, они бросят твою задницу в тюрьму и выбросят ключ», — кричал я.

Я услышал, как хныканье Джин перешло в неконтролируемый вопль, поскольку боль, которую я ощущал, стала очень явной после моего взрыва. Она даже не пыталась умолять, она уже знала, что все кончено. Я слышал, как она повторяла, как она сожалеет, снова и снова между рыданиями, но, к сожалению, было немного поздновато... слишком поздно.

Как только Ирв был одет, они надели на него наручники, и мы все вышли на улицу, чтобы женщина-офицер могла помочь Джин одеться. Минут через десять открылась дверь, и она вывела мою жену, тоже в наручниках. Наши взгляды ненадолго встретились, поскольку они поместили ее позади отряда. Вероятно, это была жеребьевка, чье лицо выражало больше всего печали. Мы оба знали, что это конец нашей мечты и нашего совместного будущего.

«Хорошо, шоу окончено», — крикнул Дэйв собравшейся небольшой толпе, — «Продолжайте, все занимаются своими делами». Он повернулся ко мне, когда группа зевак разошлась: «Тебе не нужно ехать на станцию», — сказал он мне, — «у меня уже есть твоя жалоба».

Я с грустью кивнул головой: «Что теперь происходит?» Я спросил его.

«Их обработают и продержат в камере до позднего вечера, затем отпустят под подписку о невыезде, но это, вероятно, произойдет не раньше двух или трех часов ночи. Как только будет запланировано дата суда, все причастные будут уведомлены. Я уверен, что ты получишь известие от окружного прокурора. Но, честно говоря, Далтон, я сомневаюсь, что они захотят возбуждать уголовное дело».

«Да, — сказал я, пытаясь не всхлипывать на глазах у всех, — я понимаю. Ты сказал, что она не выйдет раньше двух или трех. Это поздно, как она вернется домой?» Забавно, но со всеми мыслями о самом аресте я никогда не думал об этом.

«Ей придется вызвать такси», — сказал Дэйв. «Обычно я отправляю эвакуатор и конфискую автомобили, но за это придется заплатить тебе, а не ей, поэтому я просто оставлю здесь обе машины... если только ты не захочешь следовать за нами до станции в ее машине и оставить ее на нашей стоянке. Я уверен, что Джек отвезет тебя обратно к твоей машине».

«Тогда ты можешь просто конфисковать его машину?» — Я спросил.

«Да, мы можем это сделать». Мы были не в лучшем районе, и я действительно не хотел, чтобы Джин вернулась сюда в два часа ночи, так мы и поступили. Когда мы все вернулись на станцию, Дэйв показал Джин, где будет ее машина, когда она выйдет позже той ночью. Мы снова посмотрели друг на друга, пока я подходил к машине Джека, я никогда в жизни не видел таких печальных глаз.

«Дэйв, я знаю, что испытываю здесь удачу, но могу я попросить тебя еще об одном одолжении?» — я спросил.

«Конечно, Далтон», — ответил он.

«Можете ли вы убедиться, что их не выпустят в одно и то же время, я не хочу, чтобы этот засранец заставил ее подвезти его домой?»

«Нет проблем, приятель, я прослежу, чтобы он не ушел раньше, чем через час или два после Джин».

«Спасибо... о, и я не буду жаловаться, если его поместят в камеру с большим черным парнем по имени Бубба, который просто любит вводить белых в тюремное сообщество», — сказал я с натянутой улыбкой.

«Я посмотрю, что я могу сделать», — сказал Дэйв в ответ на мою улыбку.

На обратном пути к машине я вытащил свой мобильный и позвонил.

«Вертингтон Индастриз», — объявила регистратор.

«Беверли Биллингс, пожалуйста», — ответил я.

«Один момент, пожалуйста.»

«Привет, эта Беверли, чем могу помочь?»

«Беверли, это Далтон Конрад. Я просто подумал, что дам тебе знать, что ни моя жена, ни Ирв Джексон сегодня не вернутся на работу — они оба в тюрьме».

«Тюрьма, — сказала она встревоженно, — что они сделали?»

«Ты чертовски хорошо знаешь, что они сделали и делали. Прелюбодеяние противозаконно в этом штате, знаешь ли... О, и я хотел поблагодарить тебя, Беверли. Если я когда-нибудь узнаю, что твой муж изменяет тебе, я обязательно скрою это от тебя, как ты это сделала со мной, — сказал я с таким презрением в голосе, насколько мог.

«Далтон, я...»

Я сбросил звонок этой сучки. Насколько я понимаю, она была частью измены моей жены... На хер ее тоже.

Мы с Джеком остановились пообедать, но я не был очень голоден. У меня получилось съесть около половины бургера и выпить бутылку пива. Джек был джентльменом и никогда не упоминал сцену бондажа, свидетелями которой мы только что стали, но она повторялась в моей голове снова и снова. Я был полностью шокирован. Семь лет брака, и я понятия не имел, что ей нравятся такие вещи.

Джек сказал, что мне нужно напиться в хлам и пойти с ним домой. Как бы заманчиво это ни звучало, я не собирался жалеть себя. Если бы я начал это делать, я мог бы никогда не остановиться. Мне нужно было вести бизнес... и брак расторгнуть, просто не было времени на жалость к себе.

Я понятия не имею, сколько раз я заходил в свой дом, когда он был пуст, сотни, думаю, но тогда все было по-другому — он был не просто пуст, это было одиночество. Как будто сам дом почувствовал мое горе. Страдание стекало со стен, а печаль витала в воздухе, как душный туман.

Я пробирался сквозь воспоминания о смехе и хороших временах по пути в спальню. К тому времени, как я добрался туда, мое лицо было покрыто полосами соленых остатков прошлого.

Я рухнул с тяжелым сердцем и рыдал, пока не заснул на той же кровати, которую делил с единственной женщиной, которую я когда-либо любил.