Настя

Цок-цок-цок, высокие каблуки стучали по асфальту. Молодая девушка поздним июльским вечером почти бежала к офисному зданию. Входные двери, снабженные фотоэлементом, приветливо распахнулись, пропуская позднюю гостью внутрь многоэтажного зеркального монстра. Лифт, в котором неведомые строители прикрепили огромное зеркало в человеческий рост — зачем интересно они это сделали? Наверное, чтобы по утрам заспанные сотрудники смотрели на себя и понимали, вот оно какое — офисное рабство.

Настя в последний раз осмотрела себя. Да, ее, пожалуй, можно назвать красивой. Русоволосая девушка, под метр семьдесят, типично славянской наружности, светлой бархатной кожей и большими глазами цвета мокрого асфальта. Сейчас одетая в светло-голубое платье, заканчивающееся намного выше коленок, открытые босоножки и легкий плащик. Она смотрела на себя в зеркало и в задумчивости теребила большим пальцем правой руки кольцо из желтого металла на пальце безымянном...

... Это началось примерно с полгода назад — крупные неприятности на работе у ее мужа. Он был человеком имевшим доступ к большим деньгам, мог вкладывать в рисковые предприятия, и ему многое прощалось, даже когда вложения не возвращались — его начальник Борис Андреевич знал, завтра все окупится с прибылью — ее Дима оправдывал надежды.

Но потом случилась беда. Дима занял слишком много не у тех людей и не смог вернуть. Начались звонки, Дима ругался по телефону, дважды приходил домой избитый, уволился с работы. Настя боялась за мужа, за себя, за их маленькую двухлетнюю дочку, которую она родила сразу после института — в 22 года.

Последняя капля этого кошмара случилась вчера, Настя гуляла с девочкой, и ей показалось, что за ней кто-то следит, и даже фотографирует. А потом в Диминой электронной почте она увидела письмо с теми самими фотографиями, ее и дочки, и текстом: «Плати или расплатится твоя сука»

Она испугалась, по-настоящему, за себя, за мужа и больше всего за дочку. Первым ее желанием было звонить в полицию, бежать писать заявление, искать спасения у людей в погонах. «Не будь дурой!» Отругала она себя почти сразу.

Полиция начнет выяснять что и как, узнает с чего все началось, узнает про Димины игры с чужими деньгами и Настя не была уверена, что все эти игры законны. Выйдет на Бориса Андреевича и вот после этого ей, молодой девушке, останется только подобрать местечко в лесу, где ее и закапают.

«Нет, нужен другой выход! Другой выход! Выход!» Твердила она себе, словно это могло как-то решить проблему. И неожиданно ее мысли снова вернулись к Борису Андреевичу, жирному борову лет пятидесяти, которого она видела пару раз и в эти их встречи его взгляд словно прилипал к Насте, противный, мерзкий, такой, что потом очень хотелось вымыться.

Настя знала, он сможет «разрулить» ситуацию. Но также она понимала: «Просто денег он не возьмет, да и денег нет» И снова она вспомнила его липкий взгляд. Так, что по коже пробежали мурашки, и стало противно.

Отчаянное: «Я не смогу!» и мысль решившая исход внутренней борьбы: «Ради дочки я готова на все!» Номер Бориса Андреевича был записан в телефоне ее мужа. Она скопировала его в свой телефон и, уйдя в ванную, и включив воду, набрала эти десять цифр.

Трубку взяли после третьего гудка:

,

Настя подвинулась, так что рядом с ней за столом образовалось свободное место. И Борис Андреевич пересел, прижавшись к ней, так что его зад касался ее голого бедра.